Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
– Прошу меня извинить! Подскажите, пожалуйста, а Кавецкий сейчас у себя?
– Кавецкий? – удивленно взметнула брови женщина. – Вениамин Аркадьевич? Да вон же он! Только что вышел.
Действительно, прямо перед женщиной из подъезда вышел плюгавый мужичонка в старомодном берете и старенькой китайской курточке из тех, которыми наши китайские братья по социализму наводнили страну в разгар «либерализации всего, чего только можно». Короче, по виду он скорее напоминал не заведующего сектором отдела рукописей главной библиотеки страны, а слесаря-сантехника. Осознав свою ошибку, я торопливо поблагодарил даму и помчался следом за удалившимся на приличное расстояние обладателем антикварного берета. Он уже вышел в переулок и сворачивал на Знаменку. Опасаясь, что Кавецкий сядет в машину, я крикнул ему вслед:
– Вениамин Аркадьевич! Подождите!
Кавецкий услышал меня, остановился и удивленно обернулся. Я помахал ему рукой, ускоряя шаг.
– Мне надо с вами поговорить! – поторопился я объяснить ситуацию, видя некоторую настороженность во взгляде Кавецкого. – Я друг Игоря Русанова!
Я рассчитывал этой фразой расположить к себе Кавецкого, но тут последовало то, чего я от старичка-замухрышки совсем не ожидал: с неожиданной прытью Кавецкий бросился через Знаменку, ловко петляя между машинами. Я не решился повторить его подвиг и потому лишь сумел пронаблюдать, как он пробежал до конца Знаменки и скрылся во дворе за часовней Николая Чудотворца. Когда я достиг этого места, Кавецкого и след простыл.
Ничего не понимая, я в растерянности направился в сторону станции метро «Боровицкая». Поскольку разговор с Кавецким по причине его загадочного бегства не состоялся, я позвонил Таврову, чтобы посоветоваться с ним о дальнейших действиях и узнать, есть ли какие-нибудь результаты по теме нашего вчерашнего разговора.
Тавров ответил сразу, и я, осведомившись, удобно ли ему говорить, поведал о результатах беседы с завкафедрой и о подозрительном поведении Кавецкого.
– Я уверен, что Кавецкий как-то причастен к исчезновению Русанова! – убежденно заявил я. – Надо установить за ним наблюдение. Я готов оплатить эту услугу!
Однако Тавров неожиданно скептически отнесся к моему заявлению.
– Вы, Мечислав, не доставайте Кавецкого, а то его от испуга еще инфаркт хватит, – посоветовал Тавров. – Лучше мы вместе к нему подъедем.
– А он захочет с нами встретиться? – усомнился я.
– Можете не сомневаться! – уверенно заявил Тавров.
У меня сложилось впечатление, что о Кавецком он знает гораздо больше, чем говорит, но я не стал требовать разъяснений: мобильные тарифы все-таки недешевы.
– А что там о Русанове нового? – спросил я.
– В Россию он не въезжал, на самолетах авиакомпании «Эйр Мальта» с Мальты не вылетал, – сухо поведал Тавров. – Пока все.
– Может, нам его в международный розыск подать? – поделился я соображениями. Ответ Таврова поверг меня в настоящий шок.
– Об этом не беспокойтесь, он уже находится в розыске по линии Интерпола, – спокойно сообщил Тавров. – Игорь Владимирович Русанов уже дней пять разыскивается за совершение кражи уникального манускрипта.
Глава 3
Я был настолько потрясен, что не мог найти слов. Игорь Русанов вор?! Нет, я, наверное, ослышался!
– И есть доказательства его вины? – спросил я, наконец обретя дар речи.
– Вы полагаете, что Интерполу больше нечем заняться? – насмешливо поинтересовался Тавров. – Пока все сходится на вашем друге. А владелец манускрипта сообщил, что ему некий незнакомец предлагал за артефакт полмиллиона долларов.
– Все равно не верю! – заявил я. – Пока не узнаю подробности, говорить даже на эту тему не хочу.
– Тогда оставайтесь на связи, – посоветовал Тавров. – Попытаюсь сегодня же организовать встречу с людьми, которые и расскажут вам эти самые подробности.
– Вы уж постарайтесь, а то после таких новостей мне сегодня точно не уснуть, – проворчал я.
* * *
Примерно через час Тавров позвонил мне и сказал:
– Мечислав! Через часок подъезжайте к Дому Пашкова. Там для вас заказан пропуск. Кавецкий согласился встретиться с нами. Сможете быть?
– Непременно! – заверил я.
Точно в назначенное время я вошел в уже знакомую арку с будкой на входе. Там меня уже ожидал Тавров. Мы получили пропуска и прошли в кабинет Кавецкого. В тесном, уставленном книжными шкафами помещении, куда с трудом втиснули письменный стол и четыре стула, уже сидели два человека: один из них, мужчина лет тридцати, был мне незнаком, зато во втором я без труда узнал Кавецкого.
– Следователь прокуратуры Стрельцов, – представился незнакомый мужчина.
После взаимного представления мы расположились напротив письменного стола, за которым восседал Кавецкий. Впрочем, слово «восседал» не совсем подходит: Кавецкий просто сидел на стуле, на своем рабочем месте за письменным столом, но было похоже, что это мы его вызвали на допрос – таким затравленным он выглядел.
– Что же вы, Вениамин Аркадьевич, сегодня спасались бегством от уважаемого господина Булгарина? – с едва заметной иронией поинтересовался Тавров.
– А что же мне оставалось делать? – нервно отозвался Кавецкий, беспокойно заерзав на стуле. – Он сказал, что друг Русанова. А Русанов… сами понимаете, в розыске по обвинению в хищении ценнейшей, уникальной рукописи! И я… Я элементарно испугался!
– У меня такая уголовная рожа? – осведомился я.
– Так, господа! – решительно сказал Стрельцов. – Давайте оставим взаимные колкости. У меня мало времени, а я хочу кое-что уточнить. Давайте, господин Кавецкий, вы расскажете о рукописи, как она исчезла и как случилось, что Русанов оказался в этом деле главным подозреваевым. Я понимаю, что вы это уже не раз рассказывали, но присутствующие здесь господа Тавров и Булгарин не в курсе. Поэтому я прошу вас еще раз рассказать все с самого начала. Может, еще какие подробности припомните.
– Да, конечно… – вздохнул Кавецкий, приступая к рассказу. – Началось с того, что к нам, в отдел рукописей, обратился некий Павел Сергеевич Цветков. Он рассказал, что его мать принадлежала к дворянскому роду Донауровых, который с конца восемнадцатого века исправно поставлял России чиновников: среди Донауровых были генералы, вице-губернаторы и даже губернатор Санкт-Петербурга. Так вот: от умершей в конце двадцатого века тетки, сестры его матери, Цветков получил в наследство старенькую дачу в Малаховке. Дачка была ветхая, практически непригодная для проживания, но в силу ее местоположения – Малаховка все-таки – Цветкову стала поступать масса предложений, и он решил продать дачу, чтобы купить квартиру в Москве недавно женившемуся сыну.
– Слушайте, какое отношение Цветков имеет к Игорю Русанову?! – не выдержал я.
– Наберитесь терпения, господин Булгарин, – посоветовал Стрельцов. – А то господин Кавецкий собьется и забудет сказать что-нибудь очень важное. Продолжайте, Вениамин Аркадьевич!
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
