– Простите, – прервала она его хриплым голосом. – Вы не правильно набрали номер.
Она спокойно повесила трубку и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Она ненавидела себя за это беспокойство. Фейт терпеть не могла, когда адреналин врывался в кровь всякий раз, когда она слышала голос Тони. Видеть его было еще хуже. Он – ошибка, от которой не так просто избавиться.
«В конце концов ему надоест преследовать меня, – сказала себе Фейт. – Мы не говорили о любви с ним сто лет. У него была женщина на стороне, когда мы были уже обручены. В этом я виновата, конечно. Я недостаточно горяча в постели».
Телефон зазвонил снова. Фейт подскочила, будто заждалась звонка.
Уокер опередил ее и взял трубку. Саммер даже не пошевелилась у него на груди. Она привыкла спать на руках.
– Да? – коротко бросил в трубку Уокер. Ему не понравился бледный цвет лица Фейт.
– Это Митчелл, – сказал помощник Арчера. – Уокер?
– Он самый. Ты так поздно работаешь?
– Жду жену, она обещала захватить меня по дороге. Мы едем в театр. Экспериментальный, где все еще знают английский язык, и надеюсь, что зрительный зал будет полон.
– Ее очередь выбирать, да? – улыбаясь, спросил Уокер. Митчелл и его жена обычно спорили, куда пойти.
– Как ты догадался? – удивился Митчелл.
– Тебе нужен Арчер?
– На самом деле я искал тебя. Помнишь тот контакт в Бирме? Кто-то тебе сказал, что ты мог бы заполучить образец хорошего необработанного рубина?
– Я помню.
– От него пришел пакет.
– Это терпит? – сухо спросил Уокер.
– Пока да.
– Я заберу. Дай мне десять минут.
Он отключился и посмотрел на Фейт. Она встретила его взгляд с упрямым вызовом в глазах.
– Тони звонил? – без обиняков спросил Уокер.
– Ошиблись номером.
Уокер хмыкнул, не поверив ей.
– Забери племянницу. Я в штаб-квартиру за пакетом.
Арчер вошел в гостиную как раз в тот момент, когда Уокер передавал Саммер Фейт. Он посмотрел сначала на Уокера, потом на Фейт.
– Неприятности?
– Нет, – холодновато ответила она. – Саммер мокрая. Я займусь ею.
Арчер не поверил. Он подождал, пока Фейт отойдет подальше, и тихо спросил Уокера:
– Кто звонил?
– Вторым позвонил Митчелл. Я поеду заберу пакет с рубином из Бирмы, там у меня появился новый человек. Держу пари, что первым звонил ее бывший.
– Сукин сын, – выругался Арчер.
– Возможно, он был им в его самые лучшие дни, – бросил Уокер. – Но с тех пор он превратился в самое настоящее дерьмо.
Арчер запустил руку в свои короткие волосы.
– Она нормально справляется, – сказал Уокер.
– Я предпочел бы сделать это за нее.
Уокер тоже предпочел бы это, но поскольку он не родственник, то не сказал об этом вслух. Его симпатия к Фейт могла стать настоящим бедствием.
Выругавшись еще раз, на сей раз в последний, Арчер выкинул из головы Тони.
– Пойди в мастерскую Фейт, возьми рубины Монтегю и привези их мне, – сказал он.
Брови Уокера поднялись, но все, что он сказал, было:
– Когда?
– Вчера. Самое позднее – завтра.
– Что насчет той партии «сырых» рубинов, которые ты ждешь из Африки? Ты все еще хочешь, чтобы я оценил их?
– Проклятие. – Арчер снова запустил пятерню в волосы. – Сделай это завтра же утром. Потом отправляйся в мастерскую Фейт, Я хочу, чтобы ты был поблизости, пока я не решу проблему с охраной. – Нахмурившись, он перебирал в голове проекты Донованов. В последнее время Арчеру казалось, что, хотя он потратил много времени, подбирая охрану, у него все еще нет достаточного числа людей, на которых он мог положиться. По крайней мере доверить сестру. – Мне пришла в голову мысль отправить тебя с ней в Саванну. Ты тот человек, кому я мог бы ее доверить.
– Это из-за Тони? – спросил Уокер, растягивая слова. – Он тебя еще беспокоит?
– Кайл. У него до сих пор дурное предчувствие насчет этих рубинов Монтегю.
– И насколько плохое?
– Слишком плохое. И становится все хуже.
Уокер тихо присвистнул. У Кайла уже было предубеждение против недавней поездки Уокера в Афганистан. Но Уокер тем не менее поехал. Правда, едва не умер там.
Глава 4
– Миллион баксов за тринадцать рубинов? – Черные брови Уокера скептически поднялись. Он слегка подбросил трость. На самом деле она ему была не нужна, но старомодная деревянная палочка вселяла в людей уверенность, что перед ними человек, который совершенно им не опасен. – Мне нужно увидеть рубины прежде, чем я выпишу чек.
– Тебе ничего не надо подписывать, – коротко сказала Фейт. Потом она посмотрела на верстак, за которым сидела, словно давая понять Уокеру, что он отвлекает ее. – Это не имеет никакого отношения к тебе или к моим братьям.
Уокер не отрываясь следил за каждым ее движением. Толстый грубый деревянный верстак Ц-образной формы хранил на себе зарубки от долота, кое-где были следы огня – все это вполне обычно для рабочего места ювелира. Плоскогубцы любых размеров и форм, надфили размером с крысиные хвостики, паяльник, шильца, зажимы, полировочный круг, миниатюрная наковальня, молоток, обтянутый кожей, и другие инструменты, назначение которых понять было трудно, лежали на первый взгляд в совершеннейшем беспорядке. Но Уокер понимал, что все здесь на своих местах. У Фейт все было под рукой.
С едва скрываемым раздражением, стараясь не обращать внимания на пристальные взгляды Уокера, Фейт взяла эскиз ювелирного гарнитура, над которым работала: ожерелье, браслет, серьги, брошь и кольцо. Карандашные рисунки были прижаты к столу дорогим камнем – лазуритом. Она посмотрела на него – камень был точно такого цвета, как глаза Уокера.
Эта мысль не понравилась Фейт. После случая с Тони она поклялась держаться подальше от мужчин, но все же Уокер прокрался в ее голову.
Она переключила внимание на большое, основательно зарешеченное окно своей студии, которая была одновременно и ювелирным магазином «Вечные грезы». Ее личная жизнь, может быть, и не сложилась, но она могла похвастаться своими профессиональными достижениями,
За стеклом магазина на Пайонер-сквер мелькали люди – художники, владельцы ювелирных лавок, покупатели. Был сырой день начала февраля. Последние опавшие листья уже давно лежали на земле, и их охотно слизывал зимний дождь. Туристы, даже самые выносливые из них, немцы, не рискнут приехать сюда еще несколько месяцев. Дождь с настойчивостью кошки, которая вылизывает своего грязного котенка, трудился над мытьем улиц, зданий и пешеходов.
