как и доверять я тоже никому не собираюсь. Я справлюсь со всем сам!
Последующие лекции Дэль вела себя тихо, усердно конспектируя то, что мне уже было известно, ведь пришлось проштудировать немало пособий, когда проснулась моя магия.
Адепты немного успокоились, правда не все, ведь Элиот никак не мог смириться с тем, что его принцесса сидела рядом со мной. Он убивал взглядом и обещал все муки ада, да только меня это не трогало от слова совсем. Я точно знал, в самое ближайшее время стоит ждать проявления агрессии с его стороны. Такие, как он, не привыкли к унижениям, а ведь именно это Дэль и сделала, выбрав меня, а не его.
«Зачем она так поступила?»
Не было желания копаться в данном вопросе. Неважно, что на уме у аристократки. Пройдет чуть больше месяца, за ним сдача экзаменов, и она вернется к своему окружению, в котором выросла.
Мы с ней больше так и не перекидывались словами. Я не хотел, а Дэль не спешила нарушать тишину, повисшую между нами.
Уже почти дошел до общежития, как вспомнил, что забыл зайти в библиотеку. Да, вы все правильно поняли, я шел на опережение программы, изучая пособия для старшекурсников.
Развернувшись, направился другим путем, проходя мимо небольшого сада…
– Ты в своем уме, нет?! – коснулось моего слуха.
Пусть говорившего и скрывали пышные заросли кустарника, но я сразу узнал того, кому принадлежал этот голос – белобрысый Элиот. Парень, уверенный в своей неотразимости и вседозволенности.
– Что потом о тебе скажут?! – продолжил он.
Решил, что меня это не должно касаться, да и было плевать, если уж на то пошло, поэтому занес ногу для шага…
– Не твоего ума дело! Ясно?!
И этот голос тоже мне был знаком. Именно он заставил остановиться.
– Ты решила запятнать свою репутацию, встав с ним в пару?!
«И почему я не удивлен? Для всех я чёрное пятно, на их "добрых именах"!» – зубы стиснулись сами по себе, а черты лица ожесточились.
Как же меня бесили эти знатные выродки. Я ненавидел их. Презирал всей душой. Наглые, высокомерные, признающие только равных себе и тех, кто выше их! Напыщенные людишки, переполненные тщеславием. Без души, без совести, им присущи только алчность и желание заграбастать кусок побольше. Простой народ для них лишь грязь под ногами, мерзкие насекомые, не достойные ничьего внимания.
И вновь в памяти всплыли воспоминания того ужасного дня, после которого и проснулась моя магия…
У меня была младшая сестра, моя малышка Эмили. С самого рождения ее организм страдал от астмы. Мы с матушкой оберегали ее, как могли. Наша нежная, добрая девочка разговаривала с птицами и цветами. Невинная душа, наполненная ослепительно белым светом… которой не стало полтора года назад.
Я возвращался после лекций, уже входя во двор нашего небольшого дома, как мне навстречу выбежала матушка. В ее глазах виднелась сильная тревога.
– Сынок! – кинулась она ко мне. – Эмили плохо! Травы не помогают!
Стоит ли говорить, как сильно я испугался? Скинув сумку на землю, я рванул в дом, подхватывая задыхающуюся сестру на руки. Она цеплялась за меня, безмолвно моля о помощи, и звуки, характеризующие ее затрудненное дыхание, говорили о том, что времени у нас все меньше.
– Все будет хорошо! – подбадривал я сестру, матушку, бегущую следом за мной, и самого себя заодно.
Да только ничего хорошего не вышло. Экипаж, который ехал в нашу сторону, остановился, ведь я преградил ему дорогу, но в нем оказался кто-то из знатных господ, разодетый, словно павлин.
Я просил у него проявить добродушие, отвезти нас к врачевателям. Пытался объяснить ему, что нам срочно нужно добраться до них, ведь сестра может погибнуть, но меня даже слушать не стали.
Нас не пустили в экипаж, приказав кучеру трогаться дальше.
В моей груди клокотала ярость и отчаяние, ведь драгоценное время утекало сквозь пальцы, а Эмили становилось все хуже. Ее губы начали синеть, а звуки затрудненного дыхания становились тише.
Мы смогли отыскать экипаж, смогли доехать до врачевателей, но и там к нам отнеслись как к вшам.
Пока моя сестра задыхалась, умирая, пока матушка плакала навзрыд, сжимая ее тонкую ручку, лекари всей толпой скакали возле напыщенного щеголя, стонущего на всю округу, что у него вывих. ВЫВИХ! Врачеватели не отходили от него ни на шаг, распинаясь перед напыщенным сосунком знатного происхождения, успокаивая его.
Я звал их. Кричал и просил помочь моей сестре, но разве простолюдины будут важнее тех, у кого полные карманы золотых монет?
Когда лекари вылизали задницу аристократичного выродка, моя сестра уже не дышала…
Врачеватели… Те, кто обязаны оказывать помощь людям, сгубили светлую душу моей семилетней Эмили, для которой я всегда был опорой и защитой.
«Я не смог ее спасти. Не смог ей помочь. А все из-за таких, как вы!» – мой злобный взгляд устремился в сторону Элиота и Дэль, скрытых пышным кустарником.
– Пока не поздно, откажись от него! – настаивал на своем белобрысый парень. – Неужто тебе доставляет удовольствие путаться с нищим?!
Я готов был дать голову на отсечение, что с самого детства белобрысый катался как сыр в масле и никогда не сталкивался даже с малой толикой тех проблем, что познал я.
«Давай уже, – хмыкнул я мысленно, обращаясь к Дэль, – говори ему, что не будешь со мной в паре. Что ты погорячилась и передумала…»
– Плевать мне, нищий он или нет! – холодно ответила девушка, вынуждая замереть. – Разве это так важно?! Это ты привык заводить дружбу, отталкиваясь от наличия высокопоставленных титулов! А я чихать на них хотела! Для меня важно другое, Элиот, но тебе этого никогда не понять!
7. Ох уж эти мысли
Дэль
Я была переполнена негодованием. Знала, конечно, что Элиот тот еще любитель сунуть свой нос куда не надо, но не до такой же степени. Мало того, что при всех меня в кусты затащил, так еще и наговорил чуши! Пусть заботится о своей репутации, от которой, как по мне, осталось одно название, а я сама присмотрю за собой.
В комнату общежития влетела злая, как толпа демонов. Как же меня бесил этот парень. С самого детства он постоянно ошивался в доме моих родителей, будто своего у него не имелось. Матушка с отцом все хихикали, подтрунивая, что вот вырастем мы и станем идеальной супружеской парой. Меня возмущала одна мысль об
