Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
В общем… Именно оттуда всё это и пошло…
Таких «динозавров» государевой службы, этих «дедушек», не просто любили и уважали, но отчасти и боялись, потому что они, нигде не погибнув за столько лет, были, как правило, «МЛАДШИМ КОМАНДИРСКИМ СОСТАВОМ», то есть унтер-офицерами или боцманами, которые и занимались именно тем, что «воспитывали» и обучали военному ремеслу молодых рекрутов… А те, в свою очередь, добровольно, добровольно подчёркиваю(!!!), и только из глубокого уважения к возрасту и терпению, выполняли для «дедушек» мелкие услуги и поручения…
После 1917 года всю эту традицию извратили и испоганили… И до наших времён, до времён той Афганской войны, о которой я сейчас пытаюсь рассказать, дошли совершенно другие отношения и названия для солдат, прослуживших тот или иной срок в армии…
«Дух», ещё иногда говорили «тень» или «призрак», но первое наиболее употребимо — солдат, да в общем-то и не солдат-то ещё, до принятия присяги. Ну и первые полгода службы.
«Салабон», или «салага» — тот, кто прослужил от полугода до года.
«Черпак» — это уже очень «серьёзный» товарищ! Прослуживший от года до полутора, и который «имел право» гонять как сидоровых коз первые две категории, но и!.. И это «очень важно»! Заглядывал в столовой в кастрюлю, а потом сообщал «старослужащим», что сегодня им уготовили на обед! И перемешивал её содержимое до равной консистенции, если кастрюля эта шла на «дембельский стол». Да ещё и разливал еду по алюминиевым, или какие там были, тарелки. Отсюда и «черпак»…
«Дедушки», или «деды» — ну эти-то, понятное дело, те которые прослужили от полутора, до двух лет. Именно они и считали, что уже знают про армию абсолютно всё…
Ну и «Дембеля», или «гражданские» — это те, которые уже отслужили свой срок, дождались приказа об увольнении в запас, то есть о «демобилизации», и, по сути дела, по всё той же Конституции, уже не являлись военнослужащими, а только ждали своей замены, чтобы уехать домой. Этим, как правило, всё уже давным-давно было глубоко по тулумбасу потому, что они уже давно в своих мыслях ехали в поезде на Родину…
…Так вот!
В Афган попадали только «салабоны», после полугодичных «учебок». И назвать по неосторожности его «духом» было крайней неосторожностью, которая могла вылиться во всё, что угодно! Обижались мальчишки! Крепко обижались! И не только потому, что они уже успели «перейти» в иной «статус»! А ещё и потому, что там, за Речкой, «духи» были только одни — душманы, афганские моджахеды. И назвать так же солдата считалось сродни тому, если бы его обозвали фашистом!.. Обидно!..
Там же и тогда же в ноябре 1981 г
…23 ноября, ближе к вечеру, на кабульском аэродроме приземлился «транспортник» «Ан-12», прилетевший сюда из Чирчика… Из зияющей дыры открывшейся рампы, словно это была рваная рана в самой заднице самолёта, на бетон аэродрома под командой какого-то ухаря-прапорщика спустилось около двух десятков юных мальчишек в новенькой форме… На аэродроме, как всегда, стоял гул, на который они, ещё к нему не привыкшие, озирались и втягивали головы в воротники бушлатов… Было уже довольно холодно. В конце ноября в этих местах уже частенько выпадает снег, но в этом году снега пока не было. Зато был мелкий, как пыль, холодный дождь. Да даже и не дождь как таковой, а противная мерзкая морось, висевшая сизой пеленой над Кабулом…
Им только сейчас, всего-то пару часов назад изнывавшим от тридцатиградусной жары в Чирчике, как-то вдруг стало холодно, зябко и до боли захотелось добраться до какой-нибудь захудалой печки, тёплого тандыра, в котором пеклись свежие лепёшки, или хотя бы развести костёр! Прямо здесь, не отходя далеко от самолёта!..
— Ну что, вьюноши, нахохлились как воробьи? — проговорил улыбавшийся белозубой улыбкой прапорщик. — Летели на юг, а тут холоднее, чем дома?
— В горах никогда не бывает жарко, товарищ прапорщик! — раздался голос из строя, откуда-то с левого фланга.
Прапорщик прошёлся вдоль строя в ту сторону и спросил:
— Кто это сказал?
— Младший сержант Эргашалиев! — последовал ответ.
— А-а-а, это ты, Мулла… А я-то уж подумал на секунду, что в нашем взводе объявился ещё один мудрец-философ, кроме тебя… За этим гулом даже собственный голос не узнаешь, мать его так!..
— Это плохо, когда человек не слышит самого себя… Тогда его сердце закрыто и для чужих слов, товарищ прапорщик…
— Ладно, младший сержант! — прапорщик махнул рукой. — Не время сегодня выслушивать твои мудрости от «дедушки Саттара». Пора отправляться в роту, товарищи «свежее пополнение»…
— Для того чтобы выслушать мудрые мысли старых аксакалов, время должно быть всегда!.. Мудр не только тот, кто умеет мудро говорить, но ещё и тот, кто умеет смиренно выслушать мудрую мысль другого…
— Взво-од! Р-равняйсь! См-мир-рно!!! На пра-во-о!!! Левое плечо вперёд ш-шаго-ом м-ма-арш!..
Нет, не было у прапорщика сегодня времени выслушивать «мудрости» Муллы, как он это делал на протяжении последних шести месяцев, не было…
А жаль, потому что ещё ни разу этот паренёк, Абдулло Эргашалиев, не сказал чего-то такого, что потом не подтвердилось бы или было бы глупым…
Странным он был этот щуплый парень…
Когда полгода назад майор Сергеев привёз его в числе остальных призывников в свой батальон, он, если честно, сдержав своё обещание где-то на задворках своего разума, всё-таки сожалел, что взял его в эту элитную часть… Да, 467-й учебный полк пользовался правом «первостепенного отбора», то есть его офицеры-«покупатели» на призывных пунктах ТуркВО и САВО могли отбирать в свою часть самых лучших, и они именно так и делали! Потому что именно из этого полка шло молодое пополнение в отряды специального назначения ГРУ… В тот же самый «Мусульманский батальон», например, или в отдельную «Кабульскую роту»…
Вот и думал Сергеев:
«А чем таким на самом деле, какими такими выдающимися качествами обладает этот таджичонок? На кой хрен он мне нужен?»…
Его сомнения закончились ровно на следующий день. На следующий же день, после прибытия Абдулло в эту «учебку»!..
…Их, призывников, разместили в степи, в палаточном городке, и представили командира. Старшину учебной роты прапорщика Авдеева. Вернее, он сам представился, и сделал это примерно так:
— Значит так, малыши-карандаши! Я прапорщик Авдеев — старшина роты! А кто такой старшина? Старшина — это и мама, и папа, и царь, и Бог! Старшина — это тот, кто будет в течение ближайшего полугодия вытирать вам ваши сопливые носы и пытаться сделать из вас хоть что-то, что потом может пригодиться в спецназе военной разведки! Вы меня хорошо якши,[4]детишки?..
На следующий день, после подъёма, «ротный папа» Авдеев выгнал их на самый первый армейский кросс на 3 километра… Вот тогда-то всё и случилось…
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
