увидев, что она стоит передо мной на коленях и смотрит, как на свое персональное божество.
— Эм… — от неожиданности у меня все слова растерялись.
— Это Вы… Это же Вы? — прошептала она, вглядываясь в мое лицо с надеждой. — Матушка рассказывала мне древнюю легенду. Все считают ее простой байкой, но я всегда верила, что Вы придете!
Вот это поворот…
— Эм… Не знаю, за кого ты меня приняла… — начала я, но тут краем глаза заметила, что туман стал постепенно рассеиваться, словно устав меня ждать.
Да, черт вас побери! Какие все капризные!
— Стой здесь и не смей никуда уходить! — бросила я Риике, а сама рванула направо — в ту сторону, в которую звал меня туман.
И это действительно было безумием, но он бежал за мной след в след.
Туман вел меня все дальше и дальше по берегу. Мы миновали несколько рыбацких лодок, привязанных к столбам. Позади остались парочка каменных домиков с черепичной крышей. А потом моих ушей коснулся яростный собачий лай и детский плач, и в этот же миг туман испарился, словно его и не было.
Думать о том, что бы это значило, я не стала. И так все было понятно.
По пути подхватив с земли толстую палку, я помчалась на шум, и едва поднялась по небольшому склону, как глазам моим предстала страшная картина.
Стая собак голодной сворой кружила вокруг маленькой девочки лет трех-четырех. Они скалились, истекая слюной, рычали и готовы были вот-вот наброситься на крошку, а та, сжавшись в маленький комочек, закрыла лицо руками и, трясясь от страха и слез, звала маму.
— Мамочка! Мама! — плакала она.
У меня что-то разбилось и перевернулось внутри. Мир словно раскололся на «до» и «после» и ужался до размеров этой крошечной девочки, которая так отчаянно звала маму, даже зная, что ее никто не услышит.
Все мысли подчистую покинули голову, кроме одной: «Я должна защитить её».
Мне было совершенно всё равно, что я не умела драться, и собаки могли напасть на меня и заразить бешенством или, черт знает, чем ещё. Все это было совершенно неважно. Важно было то, что я не могла оставить эту девочку. Все во мне вопило от потребности спасти её.
Издав боевой клич, как настоящий воин, я бросилась прямо на псов.
— Прочь от нее! — прорычала я, замахиваясь палкой. — Прочь! Пошли отсюда!
И собаки отшатнулись, сбились в кучу, зарычали. Я тут же подскочила к девочке и закрыла ее своим телом, наставляя на псов палку, на манер меча.
— Прочь!
Только вот во второй раз они меня уже не послушались. Их вожак выступил вперед, зарычал, а потом бросился прямо на меня.
Клянусь, у меня вся жизнь пролетела перед глазами.
— Мама! — взвизгнула девочка.
Челюсти зверя клацнули в каком-то жалком миллиметре от моего лица и пополам разгрызли палку, которую я каким-то чудом умудрилась выставить перед собой.
Святые макароны… Теперь я и вовсе без оружия… Страх быстро распространился по венам, сердце забарабанило в груди.
Крошка вцепилась в мою тунику, а вожак снова зарычал. Взгляд его был совершенно бешеным, и в нем я прочитала свою смерть.
— Х-хороший песик… — заикаясь, как Риика, выдохнула я, прикрывая девочку дрожащей рукой. — Умный песик. Ты ведь не будешь на нас нападать, правда?
И может, мой психоз прогрессировал, но на краткий миг мне показалось, что вожак действительно меня понял и послушал. Однако проверить это сомнительное умозаключение у меня возможности не оказалось. Потому что секунду спустя, в пса со свистом вонзилась стрела.
Остальные собаки залаяли, заметались, и вскоре от них и след простыл. Я только успела перевести дух и даже еще не рассмотрела, откуда к нам прилетела помощь, как вдруг девочка обхватила меня за ногу и всхлипнула:
— Мамочка, я скучала! Где ты была? Мамочка, я буду хорошей! Буду! Не уходи больше!
Я похолодела, а моя кожа покрылась липким потом.
Нет… Нет, только не говорите мне…
— Юная госпожа! — послышались крики. — Юная госпожа, где вы?! Госпожа Лейла!
Мне вдруг стало трудно дышать, и я опустила квадратный глаза вниз, туда, где крошка все еще самозабвенно обнимала мою ногу.
Юная госпожа… Дочь ярла…
Ха…
Моя… Дочь… Моя дочь! МОЯ ДОЧЬ!
У МЕНЯ ЕСТЬ ДОЧЬ?!
Земля вдруг стала кружится и вращаться, как будто я решила прокатиться на американских горках, а потом тело вдруг стало очень легким.
— Мама! — услышала я испуганный крик.
И последнее, что я почувствовала, как меня мягко подхватили на руки, и кажется, услышала слабый запах мокрых камней и луговых травы, а дальше — темнота. Опять.
ГЛАВА 4
Мне в лицо плеснули ледяной воды, и я вздрогнула и резко подскочила, отплевываясь и вытираясь.
Это еще что за фокусы?!
— Костя! Убью! — проревела я, распахивая глаза, и осеклась.
Кости не было. Зато была вечно испуганная Риика, склонившаяся надо мной с пустой чашкой в руках, был мечущий взглядом искры и молнии Келленвайн, который восседал на высоком деревянном троне, и была Катарина, стоявшая позади него, чинно потупив глазки.
Иными словами, стартовый наборчик был просто шикарный.
Уж лучше бы тут был Костя…
— Есть ли предел твоему безумию, Абигайль? — раздался угрожающий голос Келленвайна, эхом отражаясь от сводов зала.
Моему безумию?! Это я что ли людям на лицо ледяную воду велю лить?!
Ответив муженьку гневным взглядом, я поднялась на ноги.
— Пределов нет. Я могу идти? — едко проговорила я.
Но я была наивной, если полагала, что могла так легко отделаться от этой надоедливой парочки.
Ярл впился пальцами в подлокотники трона и подался вперед, пригвождая меня к месту взглядом, наполненным такой ненавистью, что у меня мурашки по коже побежали.
— Похоже, что я шучу? — прорычал он.
Стало страшно. Правда, страшно. Как-то сам собой мне на глаза попался меч на поясе у Келленвайна, и почему-то показалось, что еще одно неверное слово с моей стороны, и этот меч посодействует отделению моей головы от тела.
Я сглотнула и невольно коснулась шеи.
Ладно, ерничество в сторону.
— Не знаю, мой ярл, — проговорила я, выпрямившись и сцепляя руки за спиной. — В чем я провинилась на этот раз?
— Госпожа Абигайль, вы еще смеете спрашивать! — вдруг воскликнула Катарина и вскинула на меня наполненный слезами глаза.
Та-а-а-ак.
Мне уже это не нравится.
— Как вы могли?! Она ведь ваша дочь! — продолжила истерику любовница.
Моя дочь?! Ах, да…
Лейла. Маленький очаровательный ангелочек, которого чуть не сгрызли дикие собаки. Моя дочь. Точно.
Святые макароны, какой же бардак…
— Как вы могли натравить
