class="p">– О, точно, – я широко улыбнулся. – В итоге на их логотипе появился большой страшный клоун. Бигелоу и Штейн, дом клоунов-убийц.
– Тебе не нравятся клоуны, да?
– Они чертовски жуткие.
Улыбка заставила его глаза сверкнуть за очками в проволочной оправе.
– Ну, я, например, не понимал, что вы говорите о дереве, пока не увидел это в печати.
Я кивнул.
– Да ладно, – усмехнулся он, протягивая руку и похлопывая меня по плечу. – Я просто не понимал. Я не мог увидеть это в своей голове, как ты. Я не художник.
– Я тоже, – категорично заявил я, смеясь над ним. – Но, как я уже сказал, клоуны меня пугают.
Он нахмурился, но улыбка дернулась в уголках его рта.
– Не смейся надо мной. Я совсем не творческий человек. Вот почему я стал юристом.
– О, я думаю, что толкование закона - это достаточно творческий процесс.
– Сарказм, – он кивнул. – Супер.
У него были теплые глаза и великолепная улыбка, которую я не помнил, чтобы видел раньше.
– Так что привело тебя в хозяйственный магазин в воскресенье вечером?
Он прочистил горло.
– Надеюсь, это признание не испугает тебя.
– О-о-о, – поддразнил я его. – Что?
– Я был на другой стороне улицы и мне показалось, что я увидел, как ты вбежал сюда. Ты ездишь на очень уродливом зеленом джипе и...
– Джип не уродливый – защищал я гордость и радость Криса. – И он не зеленый. Он металлический. Просто ночью этого не видно.
Он фыркнул.
– Это зеленый. Он зеленовато-коричневый и...
– Ты ничего не знаешь о цвете.
– В том числе.
– Да? Какой твой любимый цвет?
– Черный.
– Ага.
– Да, но не черный, как отсутствие всех других цветов, а черный, как множество цветов краски, смешанных вместе, чтобы получился черный.
– Понятно, – сказал я так, будто он спятил.
– Ты не испугался, что я увидел тебя и пошел за тобой сюда?
Я пожал плечами.
– Ты просто хотел поздороваться и немного поворчать по поводу моей машины. Это все очень понятно и даже мило.
Он кивнул, и я увидел, как его глаза скользнули по мне.
– Может быть, ты захочешь поужинать со мной?
– Сегодня я не могу, – быстро ответил я. – Я собираю детскую кроватку, но я могу принять предложение в другой раз, если ты не против?
– Да, не против, – улыбнулся он, сдвигая очки на нос. – А завтрашний вечер подойдет, потому что если нет, то мы можем...
– Завтрашний вечер - это здорово, – оборвал я его. – Почему бы тебе не позвонить мне на работу, и мы решим, куда нам пойти.
Его улыбка была огромной.
– Это идеально.
Я кивнул.
– Хорошо, тогда я буду ждать от тебя звонка.
– Обязательно. Спасибо.
Я прищурился на него.
– Спасибо за что?
Он пожал плечами.
– Ответ «да».
Я ухмыльнулся и услышал, как у него перехватило дыхание. Это было очень лестно, его реакция на меня.
– Скоро увидимся.
– Да, увидимся, – сказал он сзади, когда я уходил.
Выезжая с парковки, я увидел, как Сэм садится во внедорожник с затемненными окнами, который был даже больше его старого, почти как «Хаммер». Я остановился и окликнул его. Когда он повернулся, я широко улыбнулся. Я просто не мог устоять.
– Он достаточно большой, детектив? – поддразнил я его.
В ответ я получил ту же кривую улыбку, которую помнил.
– Нет.
Я кивнул, включив радио, и Фонтелла Басс закричала.
– Твоя мама рассказала тебе о своей работе? – крикнул я ему сквозь музыку.
– О чем?
Я помахал ему рукой, прежде чем свернуть на улицу и уехать.
Спустя несколько часов я рассказал Дилан о встрече с Сэмом и о своем свидании с Брэндоном Росси на следующий вечер. Она притворилась, что у нее начались роды, чем до смерти напугала и своего мужа, и меня. Это было просто зло. Я все еще приставал к ней по этому поводу, когда мы вместе шли на работу на следующее утро.
– Я могу сделать это снова, – она ткнула в меня пальцем. – Так что не дави на меня, Джи.
– Что сделать? – спросила Сэди Кинкейд, входя в наш офис с двумя чашками кофе.
Мне нравилась наша бойкая секретарша из Кеноши, штат Висконсин. Она была забавной, умной и обладала язвительным чувством юмора, которое идеально подходило Дилан.
– Она снова притворилась, что у нее начались схватки, – сказал я ей.
– Почему? – она посмотрела на Дилан. – Неужели в пекарне был только один кекс с шоколадной крошкой?
– О, ради всего святого, – огрызнулась она. – Один раз притворитесь, что у вас отошли воды, и вы заклеймены на всю жизнь.
Мы оба посмеялись над ней.
– О нет, – внезапно застонала Сэди, подойдя ко мне.
– Что ты сделал со своими прекрасными волосами? – спросила она, проводя пальцами по ним.
– Я... – я остановился и посмотрел на Дилан. – Какой у тебя цвет? «Голубое дыхание младенца»?
– Да.
Я снова посмотрел на Сэди.
– Я испачкался в «Голубом дыхании младенца». Мне пришлось красить потолок в детской. Крис испортил углы.
– Понятно, – она улыбнулась мне, и в том, как она это сделала, было что-то другое, почти любовное. Вздох Дилан вернул меня к ней.
– Что? – спросил я.
– Ничего, – хихикнула она, а затем глубоко вздохнула, глядя на меня.
Они оба вели себя так странно.
– Что?
– Я сказала, ничего, – огрызнулась Дилан. – Давайте посмотрим на образцы, которые мы сделали для Троттера.
Большую часть утра мы провели, разбирая текущие счета, а к десяти часам наша трудовая этика превратилась в гонки на офисных креслах. Мы взяли такси, чтобы встретиться с новым клиентом за обедом, и на обратном пути Брендон позвонил мне. Я сказал ему, что начал беспокоиться, что он меня отшивает.
– Нет, Джори, – пробормотал он в трубку. – Этого никогда не случится.
– Вы очень полезны для моего самолюбия, мистер Росси, – усмехнулся я.
– Я буду полезен для тебя, и точка, – категорично заявил он. – Как насчет «Брава» в семь?
– Звучит отлично. Встретимся там.
– Хорошо, – долгий выдох. –
