для них куда больше.
— Идиот! — стукнул кулаком, словно молотом, по лбу сыну Парфён, когда они оказались на втором этаже в своей комнате. — Нахера ты вылез со своим оскорблением? Или ты думал, что барон такой глупый, что не заметил этого твоего укола?! Мы двести кун золотом чистой прибыли за полмесяца подняли! За одну ходку! Какого демона ты творишь?!
— Прости, отец… чего-то на меня нашло. Впредь я буду сдержанней с этими… — ответил тот, потупившись. Даже на кровать присел, начав снимать кафтан.
— Ну! — но Парфён знал сына куда лучше, видя, что тот многое держит в себе, — Мне из тебя слова клещами что ли доставать? Говори уж коли начал.
Старый купец был зол и удивлён одновременно. Вроде взрослый уже мужик, двадцать лет. Женатый! Дитё недавно народилось, а всё ветер в голове гуляет.
— Да просто бесит меня вся эта несправедливость! Аристократия живёт будто в ином мире. Свои законы, свои правила, привилегии вечные. А простым людям каждый день шкурой рисковать приходится, чтобы просто выжить! А если кому удаётся успехов достичь, то даже их они ни в счёт не ставят, будто и не люди мы вовсе! Ненавижу…
— Ну вот что, сынок, — присел отец с ним рядом, — Бери ка ты наши лавки в Септике на себя, да переезжай с жинкой туда жить. Рано тебе с благородными дела вести — всё дело загубишь. А вместо тебя я лучше сестру твою младшую возьму в следующий раз. Авось в наложницы сумею пристроить барону Кёнингу! Он муж молодой, до девок наверняка падкий.
— Да на что нам этот мелкий баронишка? — удивился тут же мужчина, — Лучше с купцом каким породниться — там она хоть полноправной женой будет, а не какой-то подстилкой!
— Сын, откуда вся эта дурь в тебе? Наложницы не запрещены законами империи. Даже купцы первой гильдии имеют наложниц, если ты не знал! Детей от них признают! Иметь хоть какое-то влияние на аристократию это чёрт возьми огромные возможности! Ты опять гулеванил с теми студентами из инженерной гимназии, так?! Дьявольщина, так и знал, что ты меня не послушаешь… — соскочил старик обратно на ноги, начав бродить туда-сюда, — Это они тебе мозги загадили, смутьяны! Всё, я спать. Совсем мне настроение испоганил.
Раздевшись и задув свечи, хоть и грузный уже, но ещё крепкий телом купец, улёгся на одну из одноместных кроватей, что стояли в комнате, продолжая думать, как устроить жизнь своих детей получше. У него был всего один сын и четыре дочери! Нужно же было их куда-то девать? Так почему и не к его благородию под бок? Глядишь, какие сведения сумеет сообщить в нужный момент.
А сын и правда пусть лучше с чиновниками и лавками дело имеет. Авось повзрослеет наконец!
Глава 4
Город Асзато́р. Управление тайной службы. Отдел контрразведки
— Генерал Дорсет, доброе утро! — в странное помещение, выполненное в форме круга, без единого угла, вошло шесть человек. Встречал их внутри глава отдела контрразведки, генерал Сэлим Дорсет. Одет он был в свой повседневный мундир чёрного цвета, с десятком знаков отличий на груди, позволявших судить о полученных на военной и штабной службе наградах. Присутствующие советники могли без труда определить как боевые ордена за прошлые три войны с мелкими соседями, так и медали за безупречную службу на высоких должностях. Достойный любого генерала комплект!
— Сейчас и поглядим, насколько оно доброе. Господа советники, присаживайтесь!
В центре стоял небольшой столик, над которым, почти под самым потолком, висел синеватый шар. Поверхность его была испещрена множеством выпуклых граней, будто он был набран из сотен мелких деталей, а из верха выходил штырь, крепивший его к потолку. Увидь Вальтер эту конструкцию и помещение с идеально белыми стенами, он бы сразу предположил, что это своеобразный магический проектор.
Совещание по делу об уничтожении острова началось с отчётов по самым вероятным версиям. Возможности вражеских разведок, действия тёмных культов, следы осквернённых огнепоклонников, допросы, документы, слухи — агенты контрразведки собирали всё, что только могли.
— Ну а теперь, слово возьмёт имперский советник от контрразведки, Фрост Размет. Прошу, уважаемый советник, покажите, что вы успели накопать за этот месяц. А то мы с коллегами уже извелись все! Очень нам, знаете ли, интересно, почему мы не могли вас вытащить в столицу для доклада всё это время?
— Извольте, господин генерал! Господа! — с места тотчас поднялся весьма молодой, относительно остальных присутствующих, офицер. Скорей даже самый молодой из всех советников от контрразведки, — Мы по долгу службы обязаны проверять любые, даже самые бредовые предположения и гипотезы. И в этот раз подобная честь досталась вашему покорному слуге! Потому я и отсутствовал, пока более старшие и опытные мои товарищи взяли на контроль ситуацию с тёмными культами, оценили роль иностранных разведок, и даже отработали внутреконфессиональный конфликт в церкви. Не говоря уже о теории произвольного прорыва кого-то из демонов, наверняка содержащихся в застенках инквизиции. Такие варианты уже случались в нашей истории, и не раз. Однако и мне улыбнулась удача! В первую очередь из всего перечня улик, меня насторожил один важный факт: никто из наших сенсориков не заметил возмущений в завесе миров на месте взрыва! Никто! Хотя во время магических взрывов этот эффект неизменно регистрировался даже самыми слабыми артефактами. Это первая странность, требующая отдельного расследования. Ибо такая мощь, достигнутая без магии, является прямой угрозой существующего нашего миропорядка. Вторая странность, что бросилась мне в глаза после изучения всех доступных докладов, это произошедший бой инквизиции и неизвестного врага. На месте столкновения мы обнаружили остатки фургонов церковников, следы жестокого магического боя и масштабные разрушения: пожары, следы попадания молний, проплешины со следами бездны и расплавленная земля. Конвой принадлежал пятой святой сестре — архиепископу Селонии. Ранее отправившуюся, по предоставленным данным, для расследования ереси на территории земель барона Кёнинга.
— Что ещё за барон?! Разве Альфред Кёнинг уже не граф? Вы что-то путаете, — впервые прервал своего подчинённого генерал, улыбаясь в пышные усы.
— Баронство Кёнинг было сформировано на самом краю графства Кёнинг, и отдано во владение изгнанного из рода младшего сына графа. Старейшина рода, Генрих Вильгельмович, принял решение изгнать внука за грубое нарушения дворянского уложения.
— А, этот повеса? Понятно. Продолжай.
