голову, пытаясь разглядеть свою спину – мальчонка пропал. В конце концов, я снял пиджак и… действительно, вся моя спина была испачкана в чем-то белом. Я подумал, что это краска, но оказалось, что это просто побелка.
– Скорее всего, прислонился в подъезде, – пробормотал я, пытаясь отряхнуть белый налет, но несмотря на то, что это была не краска, я даже понюхал, потер пальцами белесую поверхность, отряхнуть ее сразу не получилось. Тогда я схватил пиджак за воротник и принялся буквально выбивать его о деревянную скамью возле подъезда. Вокруг меня тут же поднялось белое облако, в носу защипало, я чихнул, а когда эта взвесь рассеялась, я увидел, что на пиджаке проступило какое-то изображение, больше похожее на какую-то старую, облупившуюся фреску.
Я повесил пиджак на скамью и отступил на пару шагов назад. Только теперь я смог различить очертания лица.
Это, конечно, был никакой не святой и не святая, но избежать дрожи я не смог: на меня смотрело изображенное на плакате лицо Валентины – невесты Миши.
– Черти что творится! – выругался я, достал телефон и сверил время.
На удивление, связь присутствовала.
Я нашел в записной книжке телефон Миши, набрал его, но мне ответили лишь длинные гудки.
Тогда я написал ему СМС:
«Миша, привет! Срочно приезжай в бар «Нирвана». Буду там после 18 вечера сегодня. Очень срочно! Жду!»
Надевать испачканный и странный пиджак я не стал и пришлось взять его в руки.
В 18-15, если верить моим часам на телефоне, я кое-как добрался до бара «Нирвана».
Пару раз пришлось остановиться и спросить дорогу, но люди, которые мне отвечали, похоже, сами не понимали, где находятся. Каждый из них указывал в разные стороны, люди что-то бормотали и, поглядывая на свернутый пиджак, старались побыстрее от меня отделаться.
В конце концов в каждой проезжающей мимо машине мне стали мерещиться какие-то недоброжелатели, я почувствовал, что за мной следят, но никак не мог понять – кто и откуда.
Серый БМВ, белый Опель, снова серый БМВ – мимо проезжали одни и те же машины, они как будто ехали по кругу. За их темными стеклами я не мог никого разглядеть.
Оказавшись возле бара, я юркнул внутрь, махнул рукой бармену и плюхнулся за тот же стол, что и в самый первый раз, когда увидел здесь Михаила.
– Двести водки, – бросил я подошедшей официантке.
– И все?
– Да.
Я во все глаза смотрел на входную дверь. Сердце мое сильно билось. Не знаю, что я ожидал. Наверное, что вот-вот сюда ворвутся те, кто за мной следил все это время.
– Может быть, лимон?
– Нет.
Она не уходила и почувствовал нарастающее раздражение. Краем глаза я видел ее большую грудь, чуть ли не выпадающую из форменной блузки и руку с блокнотиком, на обложке которого была надпись «Нирвана».
– Слушайте! – произнес я, повысив голос, – да принесите мне уже…
Я, наконец, сумел отвести взгляд от двери и взглянул на нее. Передо мной стояла невеста Михаила. Она смотрела на меня своими огромными зелеными глазами и, как будто бы, даже не узнавала.
Между нами повисла немая пауза.
– Что? – спросила она. – Что-то не так?
Я попытался что-то ответить, но слова застряли у меня в горле.
– Принесите мне мой коньяк, – выдавил я из себя.
Она нагнулась еще ниже, так что ее ярко накрашенные губы едва не касались моих волос и прошептала:
– Сиди здесь и никуда не уходи.
Потом она выпрямилась и шлейф ее духов закружил мне голову.
– Одну минуточку, сейчас я принесу ваш заказ, – сказала она довольно громко, будто бы для тех, кто мог услышать ее голос – несмотря на то, что в баре было почти пусто. Лишь двое неряшливо одетых выпивох покачивались в углу у стойки. Их пьяный несвязный разговор вертелся вокруг какой-то ошибки в расписании электричек, которую кто-то где-то допустил и теперь из-за этого они не могли уехать из города и вынуждены были торчать тут, пропивая последние деньги в этой «гребаной, засиженной мухами, дыре».
– Саня! Саня, как мы сюда попали, ты помнишь? – пьяный голос растягивал слова и буквы с каким-то обреченным надрывом. – Как называется эта дыра? Давай вызовем Яндекс такси хотя бы… ты помнишь, как мы сюда попали, Саня? Как мы сюда пришли, в конце концов?
Второй голос, чуть более трезвый, но такой же обреченный отвечал:
– Сюда точно никто не поедет. Здесь даже телефон не ловит…
– Я думал, мы сюда на тачке приехали…
– Какая тачка? Ты что?! Мы шли, шли… и вот… пришли…
Неожиданно дверь бара отворилась и в проеме показался силуэт мужчины. Я встрепенулся, кинул взгляд на стену и поймал дежавю – точно так же, как и в тот раз, когда мы встретились с Мишей, по картине с репродукцией Дали ползла жирная муха.
Я подумал, что только… только вот на том месте, где сейчас сижу я… сидел Миша… и перед ним стоял точно такой же запотевший штоф с водкой. А во входную дверь вошел я…
Миша прошел к барной стойке. Я сначала засомневался, он ли это – приличный молодой человек, опрятно одетый, хорошо подстриженный, он вроде бы заметил меня, хотя я был не уверен.
Задержавшись у стойки буквально на пару секунд, он направился ко мне и замер возле стола.
– Спасибо, что пришел, – сказал он, смахивая крупные дождевые капли со лба, хотя на улице вроде бы не было дождя.
– В смысле? – я так удивился, что невольно оглянулся. – Это же я тебе звонил. И писал. СМС тебе отправил пару часов назад. И вот ты тут.
Он покачал головой.
– Это вряд ли.
Мы оба посмотрели на муху, ползающую по картине Дали.
– Помнишь ее? – спросил он.
Я помедлил с ответом, но ведь я реально ее помнил.
– Да. Я помню ее. Только…
– Ты сидел на моем месте. Да? Вот тут! – он хлопнул рукой по растрескавшемуся дерматину стула.
– Кажется…
– Господи, Миша… – сказал он, качая головой.
Я оглянулся назад. Возможно, он меня с кем-то спутал… с каким-то Мишей, потому что Мишей был он сам.
– Только не начинай, – сказал он. Потом махнул рукой бармену:
– Эй, дай еще одну стопку!
– Я же не пью, ты забыл? – ответил я ему.
Он показал глазами на стол передо мной.
– А это что?
Я посмотрел на штоф с водкой, замерший передо мной. Я действительно его заказал и мне принесла его… Я не помнил, кто его мне принес и когда. Я только помнил, кто оформлял заказ.
– Но… она тут. Она тут, – вскричал
