кусками вареного мяса. Мать налила в кружки чай. Дочь тут же на плоской жестяной тарелке подала аккуратно нарезанные лепешки.
От вареного мяса, только что вынутого из котла, валил пар, наполняя чум ароматным духом.
Старец Гургули глянул на сына. «Ну как ты, проголодался?» – будто спросили он. Сын не откликнулся. В это время юноша, следил за каждым движением девушки…
– Ну вот, познакомились, как нормальные люди. А теперь отведайте нашей еды. Чую проголодались, – проговорил хозяин.
Старец едва приметно плечом толкнул сына, мол, не отвлекайся, поешь, покуда предлагают.
– Отец Айсач, и ты тоже поешь с гостями, – позвала хозяйка, и старик Кагана пододвинулся к столу.
Пока едят старшие, парни ждут. Таков древний обычай ламутов. Когда в чуме гости, то все внимание им. И еда, прежде всего, подается им, причем самые лакомые куски. Детям и парням предстоит отведать еду после. Для них хозяйка оставляет их долю.
Гости поели, Гургули сразу определил, что это мясо упитанного сокжоя. Мясо мягкое, в меру жирное, отменное на вкус.
– Как по-вашему, сокжои в этих местах есть? – спросил Гургули.
– В нескольких речных долинах, кажется, обосновались. Мы их приметили. Правда, издалека. Пока с охотой повременили, чтобы раньше времени не вспугнуть, – сказал Кагана.
Старец Гургули вынул трубку и, раскурив, протянул хозяину чума. Кагана, будто ждал этого момента, с готовностью принял трубку. Покурили.
– А что скажет старина Кагана, коли мы захотим поохотиться на сокжоя с вами вместе? – подал голос старец Гургули, обращая взор на Кагану.
Кагана мягко улыбнулся и сказал:
– Холнэдь бэй торэнни – гянул бини торудэнни[11]. Дельную мысль говорите, старец. Совместная охота неоспоримо принесет нам всем удачу.
Обветренное смуглое лицо старца Гургули посветлело, он ответил:
– Хагды бэй торэнни – инэни нэринни…[12]
Кагана мгновенно уловил смысл сказанного, с улыбкой глянул на старца, словно увидел его впервые. Старец продолжил:
– Я доволен вашим ответом, почтенный отец детей…
Сошлись на том, чтобы охотиться вместе. Проводить гостей вышли сам Кагана и все домочадцы, подивились на верховых оленей горных ламутов. «Як-иси адун![13]» – восклицали они.
Отцы семейств еще раз закурили. Трубку пустили по кругу.
Ичээни незаметно посматривал на девушку. Та, казалось, не обращала внимания на молодого ламута.
Гости, которых Кагана назвал горными ламутами, с десяток шагов прошли пешком, ведя за собой верховых оленей. Ичээни придержал оленя за недоуздок, а старец Гургули легко вскочил в седло и поехал вперед.
Верховой олень Ичээни тут же крутанулся, чтобы не отстать. Молодой ламут не сплоховал, на ходу легко вскочил ему на спину.
Он не заметил восхищенного взгляда девушки.
* * *
Старец Гургули с сыновьями Ичээни, Гякичиканом и смекалистым Дэгэлэн Дэги перебрались к стойбищу колымских ламутов.
Глава колымских ламутов Кагана присматривался к чуму и нартам новых знакомцев, когда те отправились на охоту.
Зайдя в свой чум, Кагана закурил и задумался о чем-то.
Покуда глава рода думал, остальные домочадцы притихли и ждали, пока отец сам заговорит. Хозяйка чума Кулума с дочерью разложили на плоском столе вареное мясо, лепешки и разлили по кружкам крепкий чай.
– Подвиньтесь ближе к столу, дети, – подала голос мать, ласково поглядывая на детей.
Парни пододвинулись к столу. Они недавно вернулись с охоты. С ними обычно ездил сам Кагана. Но на этот раз он остался дома. Ему последнее время нездоровится. Он побаивался, как бы не разболеться всерьез вдали от родного очага. Всякое может случиться. Болезнь не станет спрашивать. Свалит нежданно.
Кагана глотнул чаю. Тихо заговорил:
– Мне показалось, наши новые соседи люди основательные. Их чум обтянут мягкими оленьими шкурами. Догадываюсь, что у них тепло. Нарты крепкие. Не сравнить с нашими.
– Ама, они же таежные ламуты. У них крепкого дерева, как на подбор, много… – Сын Гидани глянул на отца.
– Оно, конечно, так… Но я хочу сказать вот о чем. Это ребята умелые. Не всякий даже из крепкого дерева смастерит такие вещи.
– Ама, мы же всю жизнь по тундре кочуем, где деревья хилые… – вновь заговорил Гидани.
– Это верно. Поймите меня правильно, и ты, Гидани, и ты, Онаки, и ты, Нолима. Я про вас ничего худого не говорю. Хочу просто сказать, что эти ламуты сильные, достойные люди… – И парни, и мать с дочерью улыбнулись. Стало быть, они одобряют слова отца. – Ичээни крепко стоит на ногах. Движения у него быстрые, видно, ловкий парень, – вновь заговорил Кагана. – Кто-нибудь мог бы с ним побороться? – Кагана глянул на сыновей. Старик прослыл любителем устраивать оленьи бои во время гона, а также подбивать парней на борьбу. Для этого объезжал своих родичей, затевая борьбу или бег наперегонки.
– Гидани может с ним бороться, – откликнулся Онаки.
– Ты же сильнее меня! – засмеялся Гидани.
– Ладно. Будет еще время для игр, – подытожил разговор Кагана.
* * *
Совместная охота на сокжоев укрепила доверие между ламутами. Добычу делили на две семьи.
Старец Гургули задумал туши сокжоев увезти на обновленные лабазы. Житейский опыт подсказывал ему, что скоро наступит пора собираться в обратную дорогу, а все добытые туши сокжоев зараз увезти не выйдет. Однажды вечером он сказал:
– Дети, часть добычи надо бы увезти на лабазы. Дэгэлэн Дэги, возьмись-ка за это. В помощники бери Гякичана…
Кагана одобрил это решение.
– А у нас лабазов нет. В тундре нет хорошего леса, все добытое увозим с собой… – с сожалением сказал он.
– То-то у вас так много оленей, – одобрил Гургули хозяйственность Каганы.
– Правда, большая часть еще не объезжена. Приходится сразу запрягать в нарты… – улыбается Кагана. – Обратная дорога долгая. Уже все замело. Приходится заново прокладывать санный путь.
Гургули покачал головой. Он понял, колымским ламутам приходится труднее, чем им, живущим под сенью Гольца Тонмэя.
* * *
Ичээни, кажется, сам не замечает, как поневоле любуется юной ламуткой Айсач. Его поразила красота девушки. Она и хозяйка прекрасная. То с матерью готовит еду, то занята выделкой шкур или камусов, то шьет одежду. Парень ловил себя на мысли, что не встречал еще девушки, похожей на Айсач.
По утрам, когда пригоняют домашних оленей, Айсач, опережая мать, уже подманивала к себе дойных важенок и начинала дойку. В это время у важенок мало молока. Зато дойных важенок больше десяти…
…Охота на сокжоев удалась. Ламуты обоих родов состязались между собой в сноровке.
Старина Кагана за вечерним чаем с удовольствием говорил добрые слова о сыновьях старца Гургули. Восхищался их ловкостью и силой.
– Вроде и вы без дела не сидите, – говорил он сыновьям. – Каждый из вас старается не ударить лицом в грязь. Но
