Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
и не спрашивала:
– Со шкафа на кровать прыгал. Всегда – ловко. А тут…
И поцеловал черную макушку сына.
Антон шепнул:
– Я тоже тут побывал однажды…
Вздрогнув («я и забыла о нем!»), Кира повернулась:
– А с тобой что случилось?
Спросила больше из вежливости. В этом сумрачном месте ее охватила необъяснимая апатия. Не хотелось ни разговаривать, ни думать.
– Голову расшиб, – охотно пояснил он. – Хотел срезать через парк, уж не помню, куда несся… Нырнул в дырку в ограде – сто раз же там лазил! А тут не рассчитал и башкой о металлический штырь – бабах! Кровищи… И, главное, я так растерялся! Стою и не могу сообразить, что делать.
Очнувшись от нахлынувшего на нее безразличия, Кира содрогнулась:
– Ужас… И как же ты?
Антон едва заметно кивнул на старика:
– Вот такие друзья помогли. Они там в развалинах ресторана распивали… Не поверишь, у всех бомжей, оказывается, есть аптечки, им Красный Крест раздает или кто-то вроде него. Целой толпой кинулись меня спасать! И рану промыли и перебинтовали, чтоб я смог до травмпункта дотопать… Спасли, можно сказать. А ты говоришь – запах…
– Я не говорила! – возмутилась Кира и ужаснулась: «Неужели произнесла вслух?»
– У тебя на лице написано, – невозмутимо пояснил он. – В общем, уже здесь меня заштопали и бинтами заново так замотали, что мама, когда меня увидела, первое, что сказала: «Шариков…» Даже мама! Представляешь, как я выглядел?
«А про ногу ничего и не сказал… Это не связано с травмой? Или настолько серьезно, что не хочет рассказывать?»
Опустив глаза, чтобы не выдать любопытства, она осторожно спросила:
– А вы с Ларисой вдвоем живете?
– Почему? Еще бабушка с нами. Хочешь спросить, где мой рыжий папочка? Ушел в закат…
Она ахнула:
– Умер?
– Нет, живехонек. Удрал на Запад. Где-то в Германии сейчас вроде. Под немца косит. Они же бывают рыжими… Да ты не делай такие глаза, это сто лет назад было, еще в девяностые. Тогда все в Европу пытались просочиться. А теперь назад побежали. Многие наши немцы в Крыму строятся. Вон несколько деревень отгрохали.
– А там чем хуже?
– Угадай! У нас триста солнечных дней в году, а там – шестьдесят, что ли… Немцы же тоже люди.
Она подавилась смешком:
– Не сомневаюсь!
Оглянувшись, Антон состроил виноватое выражение:
– Очередь что-то не движется. Слушай, я выскочу ненадолго… Может, тебе принести чего-нибудь? Воды? Шоколадку?
– А ты куда? – забеспокоилась она.
– Да курить хочется…
– Ты куришь? – Это почему-то ее удивило.
– Никак не брошу, – признался он покаянно. – Мама мне мозг точит… У меня дед от рака легких умер, есть предпосылки.
– Да ну тебя! – Кира почувствовала, что испугалась всерьез. – Не надо думать о таком, а то притянешь еще…
Когда Антон вышел, несколько раз оглянувшись и помахав ей на пороге, грузная соседка прохрипела:
– Ишь, какой молоденький, а заботливый. Поди сыщи такого…
Кира не удержалась:
– А видно, что моложе?
– А как ты думаешь?
«А вот это обидно, – насупилась она. И спохватилась: – Да о чем я?! Кто мы друг другу?..»
Но слова проросли… Да так стремительно, что пока Антона не было, Кира покрылась гранитом, о который разбиваются даже самые настойчивые волны. Он вернулся вовремя: толстая соседка как раз уковыляла в кабинет врача, и никто еще не успел занять место рядом с Кирой.
Закинув длинную ногу на ногу, он оглядел коридор:
– Не поверишь, но я всегда последний в очереди. Передо мной – толпа, а за мной – никого.
– Ну, очередь-то я занимала… Ты не торопишься? Необязательно сидеть тут со мной. Я могу вызвать такси.
Он удивленно захлопал ресницами:
– Ты меня спроваживаешь?
– Нет, но…
– Значит, да. Я тебе надоел?
– Да нет же! – Ей стало неловко. – Я тебе страшно благодарна. Мне просто неудобно отнимать у тебя время.
От того, что его глаза перестали улыбаться, Кира чувствовала себя так, будто ни с того ни с сего пнула доброго пса. Он просто хотел быть рядом и ничего не требовал взамен, а получил под ребра…
Вдохнув всей грудью, она решительно накрыла его руку своей:
– Если можешь – останься. С тобой мне не так страшно.
– Квест только вечером, – ответил он. – У меня еще куча времени.
– Квест?
Его губы расползлись в улыбке удовольствия.
– «Кошки и книжки».
– Ух ты…
– Догадываешься, кто будет шустрым рыжим котом?
– Ты?
Он дурашливо захлопал в ладоши:
– Угадала! Угадала!
Подавившись смехом, Кира боязливо оглянулась на кабинет врача:
– Тише ты… Нас сейчас выгонят отсюда.
– Тогда я сам тебя заштопаю, – обнадежил он. – Думаешь, мне слабо?
Она прислушалась к себе и удивилась:
– Нет. Не думаю. Тебе, похоже, все нипочем. Ты – крутой пацан, да?
– Пацан?! Думаешь, я младше тебя?
– А то нет! Сколько тебе? Двадцать… два?
– Двадцать шесть.
– А мне тридцать. – Кира постаралась произнести это без уныния в голосе. – Юбилейный год.
– Подумаешь, разница-то…
Ответить она не успела. Дверь кабинета врача отворилась, и оттуда, охая и, кажется, матерясь вполголоса, выползла толстуха. Ее взгляд скользнул мимо Киры, но на лице Антона задержался:
– Подержи-ка…
Ее сумка плюхнулась ему в руки. Мгновенно скорчившись, как Квазимодо, он шепеляво пропищал:
– Что мне с этим делать, богиня? Прикажете поднести?
– Артист, что ли? – хмыкнула она. – Хорошенький… Ну-ка, доведи меня до машины, пока твою… барышню… обрабатывают.
«А вдруг он не вернется за мной?» – испуг обжег лишь на миг, но из кабинета потянуло лекарственным запахом и, как показалось Кире, запахом крови… Это отвлекло, и она не стала провожать взглядом Антона, даже не присевшего под весом «богини», облапившей его плечи.
– Что у вас? – спросил молодой врач, не отрываясь от записей.
– Колено, – отозвалась Кира с порога и похромала к стулу. – Упала с велосипеда.
Она не стала добавлять, что все произошло на пороге «Кошачьего царства».
– Полис с собой?
– Полис! – покаянно спохватилась она. – Он дома. Я могу привезти потом.
Травматолог вздохнул:
– Ладно. На кушетку.
Не сразу сообразив, что это было сказано ей, Кира медлила, и доктор наконец поднял глаза. И вдруг улыбнулся:
– Да что вы так боитесь?
– Заметно? – Она сконфуженно усмехнулась.
– Укольчик сделаю, больно не будет.
Раскладывавшая новые инструменты пожилая медсестра обернулась от изумления. Видно, обещания укольчика звучали здесь крайне редко.
– Спасибо, – проникновенно произнесла Кира. – А ходить я смогу?
Он насмешливо ухмыльнулся.
* * *
– Далековато от нас, – заметил Антон, остановив машину у одного из домиков, налепившихся друг на друга на склоне горы.
Здесь Кира сняла комнату у полной, одышливой пенсионерки с удивительно розовым лицом, увенчанным серебристым пушком. Каждое утро Киру будили ласковые причитания Людмилы Васильевны, разыскивавшей в саду своих кошек:
– Кысы-кысы-кысы, куда же вы спрятались? Кушать пора.
Бандитского вида тощие кошки держали Киру в страхе. Какая-нибудь из них обязательно сваливалась под ноги в самый неожиданный момент и жмурилась от удовольствия, наслаждаясь страхом навязанной им соседки. Как призраки ночи, кошки бесшумно передвигались по переплетеньям виноградных лоз, по металлической крыше, по ветвям старого инжира, возвышавшегося над домом. Они все видели, для них не оставалось секретов.
Однажды, проснувшись ночью, Кира вскрикнула от ужаса, увидев на открытом окне темную фигурку, наблюдавшую за ней. Желтые глаза светились тревожными маячками.
– Что тебе нужно? – прошипела Кира, надеясь напугать кошку. –
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
