него, хотя меня они и не касались. Это сформировало общую неприязнь к нему, и ему дали кличку СС.
В нашем классе была второгодница Сима. Она была старше нас на год, это была крупная девушка с уже сформировавшейся фигурой. Плохая учеба, очевидно, шла на пользу ее созревшим формам. С отстающими учениками у нас проводили дополнительные занятия. Такие занятия с Симой проводил и СС, но особой пользы эти занятия не приносили. Как-то мы заметили, что наши девочки шепчутся между собой, хихикают, а нам ничего не рассказывают. Эта тайна заинтриговала нас, и мы все таки кое-что узнали. Оказалось, что после одного из такого занятия с СС Сима пожаловалась воспитателю. Тот побежал к директору. Симе был устроен допрос, ей велели никому ничего не рассказывать. СС на некоторое время отстранили от занятий, но потом вернули: возможно, не хотели поднимать скандал. От этого СС стал нам еще противнее. Захотелось как-то самим его проучить.
Уроки математики проходили в кабинете, где заведующим был СС. После урока параллельного класса я попросил наш класс в кабинет не входить. Я зашел туда один, на доске написал «Люблю Симу» и в буквы воткнул кусочки поломанной бритвы. Потом сказал, чтобы мы дождались СС и все вместе вошли в кабинет, а в случае чего я буду дежурным. Прозвенел звонок. Появился СС и мы вместе зашли в кабинет. Все стали рассаживаться на свои места, а СС побежал к доске и быстро стал ее вытирать. Вдруг он вскрикнул, повернулся к нам, и мы увидели, как из его руки капает кровь. Он достал платок, замотал руку, но платок стал полностью красным. СС убежал в медпункт. Я подошел к доске, вытащил все кусочки бритвы и с невинным видом вернулся за парту. СС пришел с повязкой на руке, через бинты которой сочилась кровь. Расследование по этому делу не проводилось, очевидно, чтобы не ворошить прошлое. СС очень долго носил повязку, и все в школе знали, по какой причине. Таков был мой посильный протест против педофилии, хотя мы этого понятия тогда и не знали.
Недотрога
«Химическая недотрога» была «изобретена» на нашей улице. Это смесь двух известных аптечных жидкостей, в результате чего образуется осадок, похожий на кофейную гущу. Если этот осадок высушить и чем-либо его легонько коснуться, произойдет сильный взрыв, по звуку сравнимый с пистолетным выстрелом. Этот взрыв был без огня и ничего поджечь не мог. Но у этого взрыва была значительная разрушительная и травмирующая сила. Так, например, если сесть на кусочек такого осадка с размером в половину горошины, то будет дырка в штанах и гематома на заднице, и сидеть не сможешь потом неделю. Это было экспериментально установлено однажды и никогда больше не повторялось. Но проблема была в том, что этого осадка получалось очень мало и мы не могли извлечь из него все его полезные свойства. Как-то Бог послал мне вместо кусочка сыра баночку с концентратом одного компонента. Второй компонент я купил в аптеке, и у меня получилось столько «химической недотроги», что ей можно было взорвать весь город. Город, разумеется, я пощадил, а вот интернат нет, так как знал, что мне он больше не пригодится.
Бутылочку с «химической недотрогой» я принес в школу. Использовал я ее следующим образом. На щепочку набиралось столько осадка «химической недотроги», сколько было необходимо для решения поставленной задачи. Потом ее ставили в недоступное место для высыхания осадка. После этого щепочку подкладывали в нужное место: возле учительской и кабинетов, возле мест скопления девочек, возле дежурной тети Паши и так далее. Очень эффективно было подложить ее в темном коридоре возле мужского туалета. От мощного взрыва и эха в коридоре не только закладывало уши, но можно было еще опорожниться прямо на месте. Но самым эффективным было засунуть смесь в замочную скважину. Она там на сквозняке высыхала, и если ее потревожили ключом, то, кроме сильного взрыва, из замочной скважины вылетал оранжевый дым, что еще больше пугало и могло сделать из ключника заику. Неожиданный взрыв у всех вызывал шок, будь то мужчина, женщина или ребенок, и если у кого был слабый мочевой пузырь, то намочить можно было прямо под дверь. В одном замке от взрыва ключ даже заклинило. Мне удалось намазать этой смесью замок директора, но подорвалась уборщица. Дошло до того, что учителя и ученики боялись открывать свои классы и кабинеты. Конечно, вся школа гудела и взрывалась. Никто и никогда с таким не сталкивался. Взрывпакеты и прочие стрелялки были известны и понятны. А тут можно было подорваться на «мине» в любом месте. Все стали искать террориста, даже обещали награду за его голову. Но наш класс, за многие годы привыкший ко всяким неприятностям, меня не выдал. Бутылочка пряталась в определенном месте и однажды я ее там не обнаружил. Я подозревал, кто ее украл. Это был один подлый тип из нашего класса, который любил гадить исподтишка. В школе, наконец, наступил долгожданный покой. Но через несколько дней после пропажи ко мне утром подбегает дежурная по классу и говорит, что в класс невозможно войти: все стреляет. А первый урок должен проводить директор и ему, конечно, сразу станет ясно, кто этот террорист. Я вбегаю в класс, и действительно, все взрывается: учительский стол и стул, доска, парты, дверь. Я распорядился принести мне тазик воды и стал мокрой тряпкой протирать все. От этого взрывчатое вещество нейтрализовалось. Потом я загнал всех в класс и каждый стал проверять на взрывоопасность свое рабочее место. Почти все парты были перемазаны смесью, хоть я большинство из них промыл. Когда всё проверили и класс был подготовлен к первому уроку, один парень подозвал меня к окну и показал: на карнизе за окном в небольшом углублении находился весь, очевидно, слитый, остаток «химической недотроги». Если бы он взорвался, то обвалился бы карниз. Тазик с водой уже вынесли, а скоро прозвенит звонок. Единственная жидкость, что была под рукой, это была бутылка с чернилами, которая всегда находилась у нас в шкафу. Я налил чернил в углубление, подождал немного, пока вода из чернил нейтрализует смесь, взял веточку от веника и стал тихонько все помешивать. Раздался взрыв за окном, а потом взрыв хохота в классе: все окно и вся моя физиономия были в чернилах. Повторно принесли тазик с водой, я промыл окно, а потом сам убежал в туалет отмываться. Этот взрыв услышал директор, который в этот момент
