разоткровенничались, скажи, почему ты не рассказал этим двум про наши настоящие тренировки?
- Всё просто, посчитал, что это будет полезным. В первую очередь для тебя. Я чувствую, безумие отступает, когда ты занимаешься со мной, хочешь - верь, хочешь – нет, но вы мне правда стали как родные и мне это важно. – Я с вызовом посмотрел на Дарию.
- Я давно уже научилась распознавать ложь. Ты не лжёшь.
Её щёку пронзила сверкающая дорожка, она обняла меня, и я почувствовал, как безумие в ней делает ещё шаг назад.
- Ты уж потерпи, пожалуйста, мои объятья. – Она шмыгнула носом и прижала меня ещё крепче. - Может быть, эти две курицы и правы в чём-то.
- Если что, просто приходи, поболтаем, думаю, ты сможешь определить, когда это буду я. Но знаешь, Коран ведь так же ко всем относиться, думаю именно из-за него и у меня такое отношение. Я сделаю так, чтоб он тоже смог просто выслушать друга, когда тому нужно будет, знай это. Не отвергай его помощь, пожалуйста, ну а тренировки ему и вправду нравятся, так что прошу, не меняй ничего, когда меня не станет.
- Я подумаю. – Сказала она улыбнувшись.
С каждым днём мой контроль над телом всё слабел, но Коран, будто понимая, что срок мой недолог, не рвался к рулю и позволял мне управлять.
Ну а тренировки всё продолжались и становились сложней, причём не только у Дарии. После того разговора, она чаще стала просто разговаривать со мной, рассказала как сирота с улицы попала в некую организацию и какие зверства там с ней происходили. Так же я нашёл общий язык и с другими воспитателями, чтоб их. Я как-то чуть не обделался, когда те решили мне показать:
- Смотри Коран, как надо на медведя ходить.
Я думал, это они так шутят, но подойдя к пещере, понял – они просто отбитые и решил уже дать дёру, всё-таки я уже кое-как мог ходить по лесам.
Вот тогда-то я и пустил «шептуна», хорошо, что только его.
Фара схватила меня за шкирку как нагадившего котёнка, и я был вынужден смотреть, как Кирара в истинной форме разрывает бедного медведя. Груда мышц и злобы двух с половиной метров в холке превратилась на моих глазах в кровавое месиво! Мне было уже почти четыре. И они ещё после этого стали МЕНЯ поучать.
- Смотри мне Коран – сказала Фара – убивай живность только для прокорма, не уподобляйся другим родовитым недоумкам, что охотятся ради забавы. Лес не станет такому другом. Но для того кто соблюдает негласные правила, он им может стать.
Иногда поддаваясь своему животному инстинкту, Кирара бегала охотиться в лес. Но как-то раз, была необходимость стоять в обороне и она тогда очень долго не предавалась охоте.
Я выкрал кролика из клетки нашего хозяйственника и пустил по коридору из-за угла. Всё поместье стояло на ушах, как же, внутри дома бегает Кирара в истинном облике, а перед ней несётся кролик. Она могла бы его сцапать уже давно, но смаковала этот момент. Я тогда задумался, а есть ли зверолюды кролики, и какой у них инстинкт?
Вот так вот с весельем, болью от тренировок и порой просто какой-то жестью и прошли три года моей жизни с двух до пяти.
Насколько я знал, с четырёх, а некоторые и раньше поступали в некое собрание следующего поколения. Называли это место просто собранием, и являлось оно по сути чем-то вроде садика для благородных детей. Там благородное сословие начинало грызть тот самый гранит, но что важнее, там они социализировались, ибо невместно дружить благородному с низким сословием. В моей семье, кстати, отношение к простым людям было гораздо лучше, но что важнее, именно там родовитые начинали обрастать связями.
Мои любимые, но от этого не менее двинутые на моей почве наставницы выбили ещё один год для меня, поэтому я шёл туда в пять, бывало и такое. Правда в таких случаях, как правило, дети были слишком избалованны или просто совсем необучены. В моём же случае всё было наоборот, так что мама согласилась.
Последний год тренировок был самым суровым, но я, стиснув зубки, тренировался, так как понимал – так надо. А влившись в такой процесс, не понимал, почему мы не тренировались так раньше. Хотя я подозревал, что вот такие вот мысли, уже скорее не мои, а Корана. Он вообще оказался фанатом тренировок. Что ж, рад за него, но я чувствовал – моё время подходит к концу.
Отец тоже нарадоваться не мог моим успехам, но время пришло, и мне пора было отбывать.
Само собрание, находилось западнее нашего надела, в домене герцогства Скаргов, в их городе с одноимённым названием - Скарг. Это был очень древний род, земли их простирались с юга королевства Садал, западнее нашего надела, до самых гор на западной границе королевства. Таким образом, наш надел и их домен делили надвое южную часть садала, но вот в ширину, если смотреть по карте, их домен был чуть больше, гранича так же с землями Когтеронов.
Когтероны, в свою очередь тоже обладали доменом, который граничил со Скаргами, с нами и с наделом, Рейнов, который находился севернее нашего надела. Из-за выступающих гор, земли Когтеронов, были по размеру примерно такими же, как наш надел.
Надел Рейнов не был так широк как наш, но был гораздо выше. Все эти рода образовывали герцогство Скарг и отдавали своих чад в это самое собрание, как и бароны с этих земель.
Первый год в собрании прошёл быстро, всё-таки дети есть дети. Пару раз какая-то шибко много о себе возомнившая мелкотня порывалась посмеяться надо мной из-за того что я только в пять пошёл в собрание, но тут я Корана не смог удержать и он показал им кузькину мать.
Конечно, были разбирательства, родители тех барончиков из надела Когтеронов, требовали там чего-то, но узнав о причине - а мелкие засранцы и не подумали что-то скрывать - родители сами съежились и безропотно выплатили не малую компенсацию. После этого инцидента, никто не приставал, правда и в друзья никто не набивался.
С толстячком скаргов, произошёл курьёз, за глаза многие над ним потешались, но в лицо никто не вякал. Но вот он как-то случайно стал свидетелем разговора своих уже бывших друзей и услышанное ему явно не понравилось.
Я ещё в начале учебного года, сказал что надо бы ему поменьше есть и
