— Угу, — сказала она и закрыла лицо похолодевшими ладонями. — Подожди, это… люди, как мы?
— Да.
Ева опустила руки. В уголке ещё соображавшего сознания родилась догадка:
— Ты видел такое?
Вестник замотал белокурой головой.
— Вдруг квинтэссенции больше нигде не будет?! — сказала она и зажала рот ладонью, словно пыталась запретить себе даже думать, что все станут уродливыми чудовищами, отдалённо похожими на людей.
— Не знаю.
— Почему? — хрипло спросила Ева.
Оказывается, говорить иногда становится трудно: слова нехотя выползали изо рта. Вестник молчал и кусал губы.
— Ты оглох или что? Вот каков он, ваш идеальный мир!
Еве хотелось плюнуть в вестника, но в горле пересохло. Обида жгла изнутри. Горячие слёзы лились по щекам. Хотелось сжаться в комок и реветь до скончания времён.
— Такого не должно было случиться. Я не понимаю… — сказал вестник.
Растерянный, он по-детски взглянул на неё.
— Не понимает он, — прошептала Ева с упрёком.
Тяжело вздохнув, вестник направился на широкую улицу. Ева поплелась следом. Он огляделся: тонкая струйка дыма поднималась с северной стороны.
Кулаки сжались, вздулись синие жилы. Чем ближе подходили, тем явственнее ощущался запах гари. В очередном дворе они увидели высокого светловолосого юношу, который помешивал что-то в котелке. Лёгкая куртка, штаны и сумка сбоку — всё, как у вестника. “Ещё один”, — подумала Ева. И не ошиблась.
— Эй! Братишка Адам! Да ты с прекрасной спутницей. Надо быть смелой, чтобы пойти туда, откуда не возвращаются.
— А я вернусь и не одна, а с братом! — ответила Ева.
— Идейная? Хм, любопытно.
Младший вестник на мгновение замер и после паузы добавил:
— Кстати, угощайтесь.
Он подул на деревянную ложку, полную похлёбки. Густой запах ударил в нос. Ева забежала за угол, и её вырвало. Желудок успокоился, и она села на траву, слушая чужой разговор сквозь безумный стук в висках.
— Ты возвращаешься? Тогда пойду с вами, братишка, — говорил младший вестник.
— Ничего не хочешь рассказать?
— Думаю, лучше спросить у Фотины. Точно не будешь пробовать? Вкусно же.
Борясь с очередным приступом тошноты, Ева прополоскала рот квинтэссенцией из фляги. Что произошло с жителями? Младший вестник не выглядел испуганным или напряжённым, как его брат. Стало жутко. Нетвердой походкой Ева в молчании прошла за мужчинами через поселение. Неподалёку ждали выбранные. Почувствовав их, старики из деревни Евы зашагали вперёд. Она не выдержала:
— Кто способен сотворить такое с целой деревней?
— А, ты об этом? Я, — ответил младший вестник, небрежно улыбаясь.
Ева недоверчиво покосилась на него:
— Ты спокойно об этом говоришь…
— А что? Сказали забрать всю деревню! Ещё намекнули, что я последую за ними. Ха-ха! Раз мой пункт исчезнет, то и мне нечего коптить небо! Я и перекрыл им квинтэссенцию.
Адам схватил брата за плечо:
— Аспид, что ты несёшь?!
— Повернул вон тот вентиль. Видите, как блестит? Я его от ржавчины почистил.
Младший вестник указал на кран, поблёскивающий на изгибе трубы.
— Любопытно наблюдать, как этот безмозглый скот ссыхался в своей дрянной деревеньке без квинтэссенции, — посмеивался Аспид. — Они сидели, как дураки, и ждали, что всё вот-вот заработает. Я пришёл, и они по привычке выстроились на площади. Я сказал, что хочу поглядеть в лицо настоящей смерти. Той, которая была много лет назад. Они ничего не поняли. На их лицах читался страх — это приятно. Даже в животе появилось такое сладкое ощущение. Я приказал всем разойтись по домам. Никто не ослушался. Я мог без стеснения пить свою квинтэссенцию и смотреть, как они становятся тем, чем изначально являлись. Падалью.
— Падаль здесь только ты!
Кулак Адама задел скулу младшего вестника — тот ловко уклонился, и удар прошёл по касательной. Аспид, потирая лицо, беззлобно произнёс:
— Фу, как грубо, братишка. Пораскинь мозгами: неужели я действительно совершил что-то ужасное?
Покрасневший Адам напряжённо смотрел на брата. Взгляд Евы бегал по лицам спутников. Она боялась, что они продолжать драться. Но Аспид одёрнул куртку и спокойно пошёл за выбранными. Через некоторое время, когда румянец сошёл со щёк, Адам сказал:
— Забрать всех жителей — испытание! Его проходят все.
Аспид резко остановился и закрыл глаза. По лицу прокатилась судорога. Ева даже на мгновение перестала его узнавать — настолько другим он выглядел. Но его замешательство не продлилось долго. Аспид с шумом выдохнул, поглядел на Адама, и красивые губы вновь растянулись в улыбке:
— Что ж, мы ведь тоже не вечны, так? Значит, я развлёкся чуть больше, чем мог бы себе позволить ты.
Адам не ответил и быстрым шагом пошёл за выбранными.
Глава 7
VII.
Скучная природа вокруг расстилалась блёклым ковром. Квинтэссенции в Евиной фляге оставалось на дне. Но увлекательная болтовня младшего вестника разогнала неприятные мысли о “смерти”. Ева поначалу не вслушивалась, однако весёлый тон и подкупающая открытость его лица заинтересовали. Уже не хотелось видеть в нём монстра.
— Те, кто сами пришли с вестником… что с ними происходит? — Ева решила начать с важного, пусть не с того, что заставляло замирать сердце.
— Не хотят возвращаться, — Аспид улыбнулся.
Подвох — не иначе. Хотя Ева часто ссорилась с тёткой, но не представляла, что назовёт другое место домом. Аспид ответил:
— Во-первых, у нас лучше, чем в любом из ваших жалких свинарников. Извини, но это так. Скоро ты сама всё увидишь. Во-вторых, вернуться они могут только с вестником, то есть с того момента, как они покинули родные места, должно пройти шесть лет. Пряхи не пустят раньше срока. За это время они привыкают к нашей жизни и сами не уходят.
— Он говорит правду? — Ева обратилась к старшему.
Адам бросил:
— Хоть он и псих, но сейчас не врёт.
— Попрошу без ярлыков. Я тоже могу обозвать тебя, например, занудой.
Аспид показал ему язык (Ева хихикнула) и сменил тему. Он знал невероятно много о
