у него друзей? — попыталась я пошутить, но Грейс намека не поняла.
— Из близких только я и Рик остались, то есть Ричард Орсо. Раньше больше было, разбежались. Знаешь, говорят, только время дает понять, кто твой друг.
Мы помолчали.
— Ты не пользуешься браслетом? — неожиданно заметила Грейс.
Я задержала дыхание.
— Не люблю механизмы, — это было почти правдой.
Открыть любой замок, привести в движение любое устройство, оживить металлический каркас питомца — заманчиво. Особенно для дефектных. Но брат учил иначе: механизмы развращают людей, делают их ленивыми и неподвижными. Зачем спускаться в библиотеку за книгой, если можно дать команду железному псу принести желаемое? К этому шел прогресс. К упрощению жизни. Позволить себе не напрягаться могли не все. И тем более удивительным казался тот факт, что в колледже Элварса — отца-основателя всевозможных устройств — механизмов почти не было.
— И правильно, — Грейс подняла деревянную чашку, чтобы чокнуться, — лучше на них не подсаживаться. Для фигуры вредно.
Под стук чашек мы закончили завтрак и разбрелись по своим делам.
Собрать информацию на объект наблюдения — вот что требовалось в первую очередь. И каково было мое удивление, когда ничего весомого на поверхности не оказалось. Друзья у него есть, служки-воздыхательницы есть. Возможно, есть любовница. Но никто из них, по крайней мере, на первый взгляд, не желал Даниэлю зла. Наоборот, все жители колледжа либо уважали лорда (мужчины), либо обожали его (женщины).
Опасностью в доме не пахло — это было ясно как день. Но что, если планировалось блюдо медленной обжарки?
Сложно представить более скрытного человека, чем известный изобретатель. Занятия с учениками — редкие и индивидуальные. Работа в кабинете — наедине с собой. На мероприятия не выезжал, на прогулки не выходил. Казалось бы, публичный человек, мастерски избегал публики.
Восторженные взгляды служек сопровождали лорда то тут, то там. Все их внимание было заострено на бритой макушке с глянцевым блеском. Наваждение схватывало внезапно в присутствии лорда и исчезало, когда он выходил из поля зрения. После появлялась ломка. Нормально ли это? Я отдавала себе отчет в одном — такие ощущения мне в новинку.
Когда сидела в столице в теплой приемной, полевая работа казалась такой захватывающей. На деле — только уставшие от постоянной ходьбы ноги, тяжелые веки и паранойя, скверное ощущение, что каждый второй тебя уже раскрыл.
К вечеру, на выходе из очередной цепи коридоров меня поймала указка экономки. Больно хлестнув резиновым наконечником по плечу, она изогнулась кошкой. Кажется, или я слышала шипение?
— Секретарь Ника. Чем вы занимаетесь? — с холодной вежливостью поинтересовалась экономка.
— Хм, — мысли заметались, пытаясь откопать ту самую, которая станет оправданием. — Я стараюсь…
— О, не утруждайтесь. Мне уже донесли, как вы стараетесь, — окатила она. — Стараетесь сблизиться с нашим господином.
— Что?
Указка дернулась в сторону угла, привлекая внимание хозяйки. Раздался писк подслушивающих служек.
— Возвращайтесь к своим обязанностям! — громко возвестила экономка и, стрельнув глазами в мою сторону, добавила: — Вас это касается в первую очередь. За обедом Розетта опрокинула поднос с супом на одну из служек. На уроке танцев заставила партнера снять обувь. На индивидуальные занятия опоздала, смею заметить, на полчаса! Мне продолжать?
Молча опустила голову. Поведение Розетты расстраивало и раздражало одновременно.
— Насколько я знаю, обязанность секретаря не только исполнять прихоти подопечного, но и регулировать его деятельность. А в случае леди Розетты, оберегать от неловких ситуаций — это раз. И контролировать посещаемость важных мероприятий — два. Вы получаете жалование не за беготню по колледжу в надежде познакомиться с господином, а за выполнение своей работы. Розетта не должна доставлять неприятности, это ясно?
— Угу…
— Я не услышала.
— Да! Розетта больше не доставит неприятностей.
— Смелое суждение. Бездельники мне не нужны.
Экономка выдержала долгую паузу для усиления эффекта и только после этого отпустила.
"Ай-яй-яй, вместо работы за господином бегает". Наверное, в пору покраснеть и удалиться в угол. Я спрятала улыбку в ворот водолазки. А ведь отличная будет отговорка, если меня случайно застукают в процессе слежки. Нужно ли было так переживать?
Раньше как-то не задумывалась, сколько сил тратила служка в доме отца, чтобы расправить мою необъятную кровать. То еще занятие, но Розетта была непоколебима. Как же юная леди будет спать на простынях, которые помял мужчина? Ведь не поспоришь.
— Спасибо за помощь, — тихо поблагодарила незнакомая служка. — Без тебя я бы долго мучилась. Никогда не понимала, зачем этим благородным столько одеял. Зарываются в них, как кроты.
— Вон отсюда! — завопила Розетта. — Я все слышала!
Служка вмиг побледнела, схватила грязные простыни и, рассыпая извинениями, выбежала из комнаты.
Маска слетела с лица и, покачиваясь под ритм вальса, Розетта переместилась на чистую кровать.
— Ваше поведение за обедом вызвало гнев у господина, — издалека начала я, перебирая складки балдахина, — вы опрокинули поднос с супом на служку. Зачем?
— Ну что ты, — протянула Розетта, искоса поглядывая на меня. — Я бы не стала этого делать без причины… отравления.
— Что? — я опешила. — Отравление? Не выдумывайте, это невозможно.
Уж в отравление Розетты я не верила. Угрожают Даниэлю, а не его ученице. Если попытка отравления не вымысел, то целью был, вероятно, Даниэль. Стоит проверить кухню. Хотя… Отравление? Серьезно?
— О чем задумалась, бедная Ника?
— Почему бедная? — не поняла я.
— Потому что первый рабочий день, а уже отчитали.
Розетта закатила глазки, будто в этом виновата не она.
Особого смысла в своих действиях я не видела, но экономка строго рекомендовала "направлять подопечную", чем я и решила заняться. Воспитатель из меня, прямо скажем, плохой, но и Розетта прилежной ученицей не являлась.
— Зачем ты заставила партнера по танцам снять ботинки?
— Он в этой обуви по конюшне ходил.
Разумно, что сказать, но невежливо.
— А что насчёт опоздания?
— Личные дела, — леди наклонилась вперед и с протяжным "н-н-н" высунула кончик языка. — Отмазывайся теперь, ты ведь мой секретарь!
На улыбчивом лице промелькнула угроза. Девчонка изживает всех секретарей, меняет их как перчатки и не собирается останавливаться. Еще посмотрим, кто кого. Мне нужна эта работа, и маленькая несовершеннолетняя пакостница препятствием не станет.
— Впредь не опаздывайте, леди, — я вернула Розетте угрожающий взгляд. — Сладких сновидений.
Девчонка нажила врага.
Следующие несколько дней пролетели в бесполезной беготне, чтобы в полной мере доказать экономке и всем окружающим, что я здесь с единственной целью — контролировать деятельность Розетты. Удавалось это или нет — вопрос неважный. Розетта нарочно чинила препятствия. Привлекала внимание всеми доступными способами и ненавидела. В каждом ее взгляде, в каждом движении в мою сторону пылала ненависть.
Что говорить о настоящем деле, я знала
