наркотиков, убийств, проституции и многого другого, поэтому, когда тебя схватили, преступление стало взаимосвязанным. Алекс и Селин нашли способ связаться с тем, кто сообщил о твоем исчезновении. С этого момента был разработан план, как вернуть тебя обратно. — Грейсон накручивает прядь моих волос на палец. — Завтра мы должны встретиться с ФБР и провести разбор полетов. После этого мы отвезем тебя домой. Твоя мама и мои родители соберутся на ужин, но пока давай просто забудем обо всем этом. Просто будь здесь, со мной.
Я киваю в знак согласия.
— Хорошо, — тихо говорю я.
Я берусь за свой бургер. На самом деле я не так голодна, как следовало бы, но понимаю, что мне нужно поесть.
— Я наполню тебе ванну. Оставайся здесь и доедай.
Грейсон подмигивает мне, и я слегка улыбаюсь в ответ.
Я не знаю, как относиться к ужину с его родителями. Я помню, как прошел последний визит к ним, поэтому надеюсь избежать повторения прошлого. Завтрашний день определенно будет трудным. Пережить заново все, что меня мучило.
* * *
Аромат лаванды, доносящийся из ванны, навевает приятные воспоминания. Это запах моего вдумчивого романтичного Грейсона. Я стою в дверях ванной, и он жестом приглашает меня войти. Когда он отворачивается, чтобы выключить воду, быстро снимаю одежду, которую носила несколько дней. Я больше не хочу ее видеть. Даже можно сжечь, мне все равно. Когда я полностью раздеваюсь, прикрываю руками свои девичьи прелести. Давненько я не была перед ним обнаженной. Улыбка расползается по его губам, и он не замечает мою застенчивость. Но улыбка увядает, когда он видит синяки у меня на животе. Я совсем забыла о них.
— Как много синяков, — рычит он. — Хотел бы я убить этого ублюдка.
— Грейсон, пожалуйста, хватит. Я не хочу думать об этом месте. Пожалуйста, оставь. Помоги мне забыть. Сотри то, что он сделал со мной.
— Он, блядь, прикасался к тебе? Я имею в виду…
— Я знаю, что ты имеешь в виду, и нет, Рок не насиловал меня. Алекс позаботился об этом.
— Спасибо, черт возьми. Хорошо, я сделаю все, что в моих силах, чтобы забыть об этом ради тебя. Ты в безопасности, и это все, что имеет значение, но из-за этих синяков я чувствую себя убийцей.
— Давай вернемся к тому, что происходит здесь и сейчас, хорошо? Ты приготовил для меня эту чудесную ванну. Я не хочу тратить воду впустую.
Мои слова делают свое дело. На его красивых губах появляется озорная улыбка, и он провожает меня до ванны. Грейсон помогает мне залезть в ванну, и я счастлива погрузиться в теплую воду с шелковистыми пузырьками.
— Расслабься, детка, — подбадривает он.
Я откидываюсь назад. Грейсон встает на колени и наклоняется над ванной. Затем начинает поливать воду на мои волосы. Затем наносит немного лавандового шампуня на мои волосы, и я понимаю, что он собирается вымыть мне голову. Тема сегодняшнего блаженства — лаванда. Я закрываю глаза, когда его проворные пальцы массируют кожу моей головы. В данный момент ничто не имеет значения. Все плохое, что мы пережили, рассеивается в далеких воспоминаниях, и я хочу начать с чистого листа. Я верю Грейсону, когда он говорит, что не связан с Ванессой и что все произошедшее до и после моего исчезновения, было инсценировкой — для моего блага.
Грейсон ополаскивает мои волосы насадкой, которую подсоединил к крану, и стон срывается с моих губ. Давление воды на кожу головы ощущается потрясающе. Руки Грейсона замирают, и я хихикаю. Он переходит к обтиранию меня губкой, но внимание, которое он уделяет моей груди, дает понять, насколько он взволнован. У меня должна быть самая чистая грудь в мире.
— Я думаю, теперь они чисты, Грейсон, — говорю я, имея в виду девочек.
— Хм, дай-ка я проверю, — предлагает он, наклоняется еще ниже над ванной и берет в рот сосок.
На секунду я замираю, но потом растворяюсь в ощущениях. Внизу мгновенно возникает покалывание, которое приводит меня в возбуждение. Прошло слишком много времени. Мои всхлипы — единственное поощрение, в котором нуждается Грейсон. Он обводит языком мой сосок, затем переключается на другой. Он заставляет меня извиваться.
Наконец он отстраняется, рывком снимает с себя одежду, и я понимаю, что вот-вот все станет реальностью. Он залезает в ванну вместе со мной, и вода расплескивается повсюду. Я пытаюсь наклониться вперед, но Грейсон поднимает меня, поворачивает лицом к себе, а затем садится на мое место. Затем тянет меня вниз, усаживая себе на колени. Взгляд у него хитрый. Я скучаю по этому.
— Поднимись, детка, — подсказывает он.
Я знаю, что Грейсон на самом деле хочет мне сказать, поэтому приподнимаюсь и направляю его твердый член к своему лону. Я настолько мокрая для него, что никакой смазки не требуется. Я расслабляюсь и не могу удержаться, чтобы не прикусить губу по пути вниз. Он заполняет меня полностью, и это чертовски приятно.
— Черт, — стону я. — Боже, Грейсон, — это единственные слова, которые я могу выдавить из себя.
— Верно. Возьми все. Возьми то, что принадлежит тебе.
Грейсон покачивает меня вверх-вниз на своем члене, но темп слишком медленный. Я так изголодалась по этому мужчине, и просто не могу насытиться. Я сжимаю колени на внешней стороне его бедер, чтобы стабилизировать равновесие в скользкой воде, и снова насаживаюсь на член. Задавая хаотичный ритм, я отчаянно нуждаюсь в освобождении.
— Трахни меня, Шивон, — подбадривает он с яростной ухмылкой.
Грейсон продолжает свою атаку на мои соски, и, клянусь, я вот-вот взорвусь. Его руки ласкают мою спину, и чередующиеся ощущения ставят меня на грань сенсорной перегрузки. Так нежно и романтично, но это чистый трах — наверстывание упущенного времени. Мои ноги дрожат, когда напряжение начинается снова. Хватка моих коленей на бедрах Грейсона ослабевает, но он не сбивается с ритма. Его руки скользят вниз по моим бедрам и удерживают нас в заданном мной ритме.
— Я почти… — кричу я.
— Давай, я с тобой.
Грейсон входит в меня еще раз, и я теряю самообладание, обрушившись на него с силой приливной волны. Грейсон издает стон и падает за край вместе со мной. Я чувствую, как он пульсирует, и выдаиваю из него каждую унцию спермы. Мои ноги трясутся, пока мы оба приходим в себя.
— Итак, похоже, я снова тебя перепачкал, — говорит Грейсон, улыбаясь.
— Все в порядке. Мне нравится твоя грязь, — поддразниваю я.
Я остаюсь в его объятиях. Похоже, ни один из нас не хочет быть первым, кто отпустит. Я уже чувствую, как он
