так тот и вовсе Кобу за человека не считал! И где теперь наш блестящий оратор “товагищ Тгоцкий”?! Где Бухарин, Рыков, Зиновьев с Каменевым, где все остальные “кировы-косиоры” и прочие “большевики-ленинцы”? Где Фрунзе, Дзержинский, Крупская? Где Тухачевский, Егоров, Корк, Блюхер?! Никого нет… Нет! Кого-то по велению Хозяина убрали, кто-то сам “вовремя” умер…Тигр сумел сожрать всех и восседает на Олимпе один! Настоящий Тимур – великий Хромой… Вот тебе и “серая посредственность”! А что, в истории всегда так: новый правитель в первую очередь уничтожает всех потенциальных претендентов на корону! Какой-то король родного брата в бочке с вином утопил – наверное, хорошее вино испортил, сволочь… Наш князек Святополк после смерти папаши сразу же братьев начал резать, но что-то там у него не сложилось и пришлось дураку бежать… к венграм, что ли, – там где-то и сгинул, а в народной памяти так и остался Окаянным… А этот – мудрец, Макиавелли обзавидовался бы! Хотя… С маршалами он все же маху дал – не стоило их к стенке ставить. Да и остальные сорок тысяч уничтоженных красных командиров нам в сорок первом ох как пригодились бы! Так опять же – вывернулся! Кого-то вовремя из лагерей выдернул, кого-то вознес из ванек взводных и вот вам, пожалуйста, Жуков, Василевский, Рокоссовский – полячок наш дорогой… Молодец Коба… Сам пашет по двадцать часов в сутки и всю страну так работать заставил! Да и страну ведь он создал! Через кровь, через народное “не могу-не хочу” создал державу именно такую, какая виделась и была нужна именно Ему… Сталинский СССР… Нет, все-таки он гений…»
– На мой взгляд, товарищ Сталин, в таких ситуациях трудно говорить о полном доверии… Как говорят в народе: «Доверяй, но проверяй!» Это человек из ведомства Ильичева – полагаю, генерал все-таки лучше знает свою резидентуру… Он заверяет, что источник надежный, но я лично считаю, что любую информацию следует проверять и перепроверять, от кого бы она ни исходила… – осторожно «перевел стрелки» на начальника разведуправления Берия.
– Проверяйте, перепроверяйте, подключайте все службы, но информация в ближайшие дни должна лежать у меня на столе!.. – внушительным тоном подытожил Сталин и, в очередной раз начиная «священнодействие» со своей трубкой, негромко сказал: – Вы свободны, товарищи. Работайте…
5
Светло-коричневый «BMW» мягко притормозил перед полосатым шлагбаумом контрольно-пропускного пункта военно-морской базы, стекло водительской двери медленно поползло вниз, и шофер протянул бумаги дежурному унтер-офицеру береговой охраны в обычной форме вермахта, но с якорем на рукаве шинели. Тот внимательно просмотрел пропуск, предписание, наклонился и заглянул в салон «BMW», профессионально-цепким взглядом «ощупал» сидевших сзади двух офицеров в военно-морской и эсэсовской форме, терпеливо ожидавших конца проверки, удовлетворенно кивнул, вернул шоферу бумаги, затем небрежно козырнул и махнул ладонью солдату – шлагбаум тут же взметнулся в положение «подвысь», и машина медленно двинулась на территорию базы…
Склады, мастерские, казармы, каналы, пирсы и доки – все здесь строилось по принципу необходимого минимума плюс наивозможной незаметности и неуязвимости с воздуха. Отсюда лодки прославленных подводников «папаши Карла» уходили на боевое дежурство в Атлантику, на Балтику, добирались до союзных конвоев в холодном Баренцевом море и сюда же возвращались, израсходовав запас торпед – с пустыми емкостями для горючего и порой весьма и весьма потрепанные авиацией и всякого рода морскими охотниками русских и союзников. К началу сорок четвертого немецкие подводные лодки уже никак не могли похвастаться тем, что они безраздельно господствуют «на морях-океанах» – эпоха безнаказанной охоты за транспортами практически по всей Атлантике и европейским морям закончилась… Это в первой половине сорок второго бравые ребята Деница довольно лихо обстреливали побережье Америки и топили все подряд корабли, не особенно всматриваясь через перископы в цвета флагов и не делая различия между военными судами и всякими там «торгашами-сухогрузами и пассажирскими корытами». Взметая в ярко-голубое небо густые облака черного вонючего дыма, горели нефтеперерабатывающие заводы и танкеры, и пронзительно-страшно кричали прощальные сиплые гудки расстрелянных торпедами транспортов, уходивших в стыло-мрачную глубину океана. Тогда слова президента Рузвельта, сказанные еще задолго до бойни в Перл-Харборе, еще до вступления США в войну, о том, что «пусть никто из американцев не думает, что Америка избежит войны, что она найдет пощаду, что на западное побережье не нападут…», полностью оправдались… Безнаказанность для «стай морских волков» была вещью весьма приятной, но на этом свете все когда-нибудь кончается: если в сорок втором подводники Деница могли утопить пару сотен кораблей, потеряв всего лишь десяток лодок, то к началу сорок четвертого картина здорово изменилась – союзники подводные лодки немцев научились топить и теперь счет шел почти один к одному! Судоверфи рейха клепали лодку за лодкой, а их топили одну за другой. К концу войны из 820 немецких подлодок, участвовавших в «битве за Атлантику», 781 погибла. Из 39 тысяч немецких подводников уцелело к маю сорок пятого только семь тысяч: при всей своей заботе о «морских героях рейха», гроссадмирал Дениц не очень-то их жалел: «На войне как на войне», «Deutschland uber alles!» – Германия превыше всего!..
– М-да, дружище Хейтц, веселенькое местечко… – Кремер выбрался из машины, устало потянулся и скептически окинул взглядом серые постройки, стылую грязно-серую воду, неприветливо шумевшую в акватории бухты, продуваемой промозглым сырым балтийским ветром, и мглистые рваные облака, сквозь которые тщетно пытались пробиться бледно-желтые лучи вечернего усталого солнца. – Вообще-то по мне лучше уж сгореть в танке во время веселой заварушки на суше, чем утонуть как крысе в запаянной жестяной банке в этой грязной луже, которую вы, моряки, гордо именуете «морем»!
– С вашего позволения – корветенкапитан Хейтц, штурмбаннфюрер… – суховато поправил товарища Хейтц, судя по всему, почувствовавший себя дома – корветенкапитан с удовольствием вдохнул полной грудью свежего соленого ветра и привычно поднял воротник шинели. – Кажется, мы с вами на брудершафт еще не пили…
– Так в чем проблема! – штурмбаннфюрер многозначительно покачнул объемистым портфелем и язвительно поинтересовался: – А скажите, уважаемый корветенкапитан, вы испытываете такую неприкрытую неприязнь лично ко мне, или вам малосимпатично само учреждение, которое я в данный момент представляю? А вообще-то напрасно вы все это – так или иначе, мы будем какое-то время работать вместе и будем неразлучны, как пара рельсов, у которых одна лишь задача – довести состав до пункта назначения…
– Насколько я знаю, рельсы
