следил за морем, и боясь, и желая увидеть там голову Томми. Когда я думал о нем, о его беременной жене, об их нежных чувствах друг к другу, подступало уныние. Потом я вспоминал слова Маршалла о том, что Бог не властен над океаном, лежащим у моих ног, и тогда мне казалось, что я стою на самом пороге ада. Вот-вот вода взорвется брызгами, из нее вылетит костлявая рука и утащит меня на дно.
Постепенно привычные движения вытеснили из головы сторонние мысли, и я так увлекся плотницкой работой, что не заметил спустившегося по склону Дуката.
– МакАртур! – гаркнул он над моим плечом так неожиданно, что я подпрыгнул.
Испуганно обернувшись, я увидел своего начальника с трубкой в зубах и двумя глиняными кружками, из которых исходил пар.
– Дружище, вы на меня смотрите так, будто черта увидели.
Если б Дукат мог читать мысли, он бы понял, что был близок к истине.
– Извините, сэр, увлекся.
Дукат протянул мне одну из кружек.
– Держите, МакАртур, вам сейчас не повредит. Мой фирменный грог, только рома поменьше. Согреет, но не опьянит, – то, что нужно.
Я принял кружку из его рук и сделал большой глоток.
– Ну как? – спросил он с улыбкой, и я благодарно зажмурился.
Со дня исчезновения Маршалла Дукат начал проявлять вполне человеческие качества.
– Вы не проголодались? – спросил он, но я покачал головой:
– Нет аппетита. Хочу сегодня доделать и оставить ее сохнуть. Вечером поем.
– Ну, как знаете, МакАртур. – Он пожевал губами, переводя взгляд с меня на лодку и обратно, его торчащие баки еще больше ощетинились. – Скажите начистоту: на кой черт вы ее чините? Только не рассказывайте про внезапно проснувшуюся тягу к рыбной ловле.
– Вы все равно не поверите, сэр.
– А вы попробуйте.
Я задумался, подбирая слова, потом сказал:
– Я видел Маршалла. Поздно ночью, в день его исчезновения.
Дукат молчал, пристально смотрел мне в глаза. Я выдержал его тяжелый взгляд и пояснил:
– Я сидел на камне в бухте, где мы высадились на берег… Кажется, прошла вечность с того дня. Том вышел из моря, он был наг, но, кажется, совсем не чувствовал холода.
– И что он сказал? – Голос Дуката был так же тих и безжизненен, как голос Маршалла той памятной ночью.
– Он попросил потушить фонарь. Свет причинял ему боль.
– Черт вас дери, МакАртур, ближе к делу! – воскликнул Дукат.
Я вздохнул, собираясь с силами. Конечно, мне нужно было сразу рассказать ему обо всем.
– Он умолял, чтобы мы подали сигнал бедствия и бежали отсюда как можно скорее.
– И вы только сейчас решили со мной этим поделиться?
Я пожал плечами:
– А вы бы мне поверили?
Дукат попыхтел трубкой, обдумывая ответ, потом сказал:
– До Мангерсты по прямой около двадцати миль. Многовато для утлой лодки с наскоро заделанной пробоиной.
– Вы сами сказали, что море, бывает, забирает своих тружеников, – возразил я. – Ну что ж, значит, судьба такая. В любом случае, сэр, я бы предпочел, чтобы у нас была хотя бы умозрительная возможность отсюда выбраться.
Ни слова не говоря, Дукат развернулся на каблуках и пошел к подъему. Забравшись на пару ярдов выше, он обернулся и сказал:
– Про весла забыли, МакАртур. Грести руками собираетесь?
Не дожидаясь ответа, он зашагал по склону.
Удивленный тем, что эта простая мысль не пришла мне на ум, я присел на киль лодки и повесил голову. Просидев так пару минут, я подскочил к воде и заорал:
– А весла, Том? Весла?!
На следующее утро под лодкой лежали два разномастных весла. Одно было похоже на те, какими Том выгребал на место лова, а второе, выкрашенное облупившейся зеленой краской, носило следы акульих зубов. Я показал свою находку Дукату. Он долго рассматривал их, скреб ногтем отметины. Потом поднял глаза, и я понял: что-то изменилось.
В тот вечер я впервые увидел, как он чистит револьвер. Откровенно говоря, я вообще не знал, что у него есть оружие. Теперь бо́льшую часть дня он проводил наверху, возле горелки маяка. Он бродил по кругу, рассматривая море в бинокль, был неразговорчив и рассеян. Пару раз я пытался подняться к нему поговорить, но сразу натыкался на угрюмое: «Мне нужно побыть одному, МакАртур, будьте любезны…» Я проявлял любезность и спускался на этаж, чтобы до позднего вечера слушать, как трещат половицы под его башмаками.
Глава 4
Декабрь, 1900 год.
Однажды утром я проснулся и обнаружил, что постель Дуката тщательно застелена. Я взял полотенце, мыло и вышел из спальни.
– МакАртур! – крикнул сверху Дукат. – Я слышу, что вы уже встали. Идите сюда!
Протирая заспанные глаза, я поднялся в фонарь. Дукат стоял перед восточным окном.
– Смотрите!
Дрожащий палец уткнулся в стекло. Я повернулся и увидел, что небо на востоке заполнило красное зарево. Его огненное полотно от края до края пересекала черная полоса.
– Вы моряк, МакАртур. Мне надо объяснять вам, что это значит?
Дукат повернулся ко мне, и я увидел, как сильно он постарел. Лоб покрыли морщины, под глазами в сетке красных прожилок набрякли мешки. Подбородок, обычно тщательно выбритый, топорщился щетиной.
– Понимаю, сэр, – ответил я. – Поможете затащить лодку внутрь?
Уже к полудню грозовой фронт подобрался вплотную к острову. Густые тучи заволокли небо, потемнело почти как ночью. Из низких серых клубов в такое же серое море столбами били ослепительно-белые молнии. Налетел шквал, и я услышал, как зазвенели стекла в окнах маяка. Я только разложил еду, как вдруг Дукат схватил меня за шкирку и потащил наверх.
– Быстрее, Дональд, быстрее! – кричал он, впервые назвав меня по имени, и я, в потрясении от такой неожиданности, карабкался следом. – Там, где яркий свет, мы в безопасности!
Только я взлетел за ним на самый верхний этаж, Дукат захлопнул крышку люка.
– Помогите мне, МакАртур, не стойте столбом!
Он пытался сдвинуть с места огромный рундук, забитый запасными линзами Френеля. Я уперся рядом, и совместными усилиями мы кое-как затащили его на люк.
– Дукат, черт возьми! – закричал я, забыв про субординацию. – Что происходит?
Он посмотрел на меня безумными глазами и сказал:
– Надеюсь, это их задержит.
– Кого их?
Не отвечая, он сел на пол, прислонившись спиной к основанию ацетиленовой горелки, и достал револьвер. Прокрутил барабан и прицелился в сторону люка. Удовлетворенно кивнув, высыпал из кармана горсть патронов и выставил их в ряд между широко расставленных ног.
– Мистер Дукат, с вами все в порядке? – спросил я, с беспокойством заглядывая ему в глаза.
– Зажигайте чертов фонарь, МакАртур. Никто вас от служебных обязанностей не освобождал! – рявкнул он и продолжил расставлять перед собой золотистые патроны.
Все мои попытки выяснить хоть что-то не увенчались успехом. Дукат выглядел совершенным безумцем. Вопросы он пропускал мимо ушей и упрямо избегал смотреть мне в глаза.
Буря снаружи разыгралась не на шутку. Порывы ветра бросали потоки воды в окна, и толстое стекло тряслось и звенело под их ударами. От линз за моей спиной шел нестерпимый жар. Я чувствовал, как
