— снисходительно посмотрел на него император, — но ничего, научишься.
— Так это все представление⁈ — прохрипел Арвэл. Грудь обожгло от обиды.
— Яд был настоящий, приказ об отравлении тоже, а что дело до конца не дошло, так вода имеет право на милость. Мы потому и топим тех, у кого нет четких доказательств вины. Если вода спасет, значит, человек оправдан.
Арвэл обессиленно прикрыл глаза. Ему было уже все равно. Топят, вешают… Смерть выпила из него все силы.
— Так, что у вас там с мальчиками? — его величество присел на ручку кресла.
Пятый не удержался, ухмыльнулся криво, ощущая, как от злорадства прибавляется сил.
— А для этого мужем вашей внучки должен стать я, — поведал он, не скрывая едкости.
Кресло скрипнуло от скатившегося с него императора.
Пауза тянулась долго. Очень долго. Пятый успел даже немного вздремнуть.
— Огневик на троне, — протянул император так, словно не верил в то, что сам сказал и обрубил емко: — Не бывать.
— Ваше высочество, — Паллар ухитрялся идти спиной вперед, заглядывая ему в лицо, словно не верил, что перед ним принц: целый и невредимый. Во дворце секретарь перешел на официальный тон, разве что чуть заикался от волнения, — я уже не чаял вас живым-то. Как приговор увидел… — Арвэл скрипнул зубами — проклятые шакринарцы и тут не могли без демонстрации, — думал пожгу все. Хотел к вам пробиться, ну или к парням, а потом уже к вам. Связь-то нам отрубили. Но Съерр отговорил. Сказал, что не верит, что вы так глупо погибнете. Мол, уболтаете старую сырость, чтоб он своей плесенью подавился.
Пятый остановился. Оглянулся на Съерра. Безмолвный кивнул, подтверждая.
— Я бы его остановил, — добавил Съерр. — Вы же четко приказали — никакой самодеятельности. Да и какой огненный от воды погибнет⁈
— Я, — бросил Пятый, посмотрел с насмешкой на вытянувшееся лицо секретаря и приказал: — Моим ни слова о приговоре. Понятно? — Парни синхронно кивнули.
— Вот же жыргхва! — выругался безмолвный, поняв, что приговор не был шуткой.
— То есть… они… вас… — лицо Паллара на глазах наливалось смертельной белизной.
— Играли они, но играли по-взрослому, — устало усмехнулся Арвэл, обогнул окаменевшего секретаря и двинулся дальше по коридору. — Впрочем, — бросил он через плечо, — я ни о чем не жалею. Договор того стоил.
— Вы себя совсем не жалеете! — Паллар догнал его, зашагал сбоку, сердито сопя. — А если вы на каждой миссии так себя подставлять будете? Вас же надолго не хватит!
— Только на одну, — согласился Съерр.
— Вспомните, как на островах Веселого Ветра вас чуть не съели! — продолжал надрываться Паллар.
— Нас там в жертву хотели принести, — скрупулезно поправил Съерр, — а после приготовить, чтобы мясо не пропало.
— Пепла тебе в рот, — ругнулся Паллар. — Какая разница⁈ Я лишь хочу, чтобы наш начальник думал не только о работе, но и о себе. Мертвым большую пользу не принести.
— Вот тут ты неправ, — Арвэл замедлил шаг перед лестницей, выцепил взглядом ожидающего его в холле лорда Имхара, — иногда смертью можно добиться большего, чем жизнью. Но я рад, что сегодня этого не понадобилось.
— И что думаешь? — спросил Рельгар, не отрывая взгляд от камина. Из огня, скрючившись, высунулся его огненный двойник. Со стоном разогнулся. Почесал спину. Бросил раздраженно:
— А что тут думать? И не проси повторить. Мало того, что меня от этого болота тошнит, так еще я потом полностью собраться не могу. Такое чувство, что по дороге, пока тебе мокрое непотребство показывал, часть себя потерял, вспомнить бы еще какую… — и стихия озабоченно поскребла по голове. Его величество торопливо затушил рванувшие в стороны искры. — Не понимаю, зачем тебе эта девица? Своих мало? — продолжал ворчать огонь, темнее лицом от гнева, отчего казалось, что на него местами выплеснули черной краски.
Король отвечать не стал, по опыту зная, что стихии надо выговориться и отойти от сложной, еще и неприятной работы. Главное — Пятый жив. Хотя, конечно, с ядом шакринарцы переборщили. Рельгар до сих пор в себя прийти не мог от волнения за сына — сердце никак не успокаивалось.
Он встал с кресла, постоял, давая пройти слабости в ногах, дошел до шкафа, достал шипучего порошка. Вернулся и бросил щепотку на плечо стихии. Порошок, шипя и тихонько взрываясь, покатился по плечу огненного величества. Того аж передернуло, и он простонал:
— Хорошо-то как.
— Ты же знаешь, я за сына переживал, — вздохнул Рельгар, беря еще порошка — любимое наслаждение стихии. — Сердце не на месте было. Не доверяю я шакринарцам. Всегда только о себе думают. Вот и эта… девица, которая так тебе не нравится. Заявилась без спроса, мол, вот вам подарочек — принимайте. Избаловал император свою внучку, — и его величество неодобрительно покачал головой, — мои дети так навязываться не стали бы. А выгода… Не знаю, не знаю. Кайлес-то, дурак, только рад — еще одна коронованная студентка на факультете. Он их там коллекционирует. Доску почета какую-то организовал. Только учеба на факультете лучше не станет, если там больше высоких персон начнет учиться. Но я о другом беспокоюсь…
— Боишься, что она Пятого с собой уведет? Видел я, как он на нее смотрел, — огненное величество, успокаиваясь, начал светлеть. Он сел на приступку у камина, спиной погрузившись в огонь, вытянул ноги, на лице появилось выражение блаженства. Очередная порция порошка шипящей струйкой потекла по груди.
— Пятый, может, и увлечен ею, но голову терять не станет, — фыркнул его величество, отодвигаясь от дымного облака, которым постепенно окутывался огонь. — Ему в империи не место. Не Цветтаре решать, кто станет ею мужем. Да и огненному там не рады. Или тебе мало, что они его отравили?
— Я предлагал, вообще забыть, что они есть, — проворчал огонь, повернулся боком:
