class="p1">— Ты думаешь, я покупаю их, чтобы клеить вместо обоев?
— Хе-хе, — рассмеялся я. — Не волнуйся, если однажды у меня будет возможность стать отцом, обязательно буду любящим для своей жены и детей.
Линако покраснела. Хотя ей хотелось, чтобы я трудился ради этой цели, она не могла этого признать:
— Кто хочет, чтобы ты был таким? Когда это я соглашалась рожать тебе детей?
— Разве я говорил, что ты моя жена и дети твои? — усмехнулся, видя, как Линако начинает сердиться. — Может, ты больше не захочешь быть со мной? Не слишком ли далеко ты заходишь в своих мыслях?
— Ты… несёшь чушь! Будь осторожен, или я с тебя шкуру живьём сдеру! — сердито заявила она, поднимая свой горячий мокко так, будто собиралась вылить его на меня.
Понимал, что она просто пугает меня, но на всякий случай скрестил руки на груди:
— Не лей это на мою одежду, даже если ты злишься! Рубашка не виновата в том, что ты рассердилась!
— Негодяй… хулиган… — Линако поставила чашку на стол и, стиснув зубы, сделала большой глоток.
На поверхности мокко была полоска молочной пены, которая осталась на её верхней губе.
Заметив это не смог удержаться от усмешки:
— Посмотри на это, просто посмотри… почему вы, женщины, такие? С другими всегда чопорны и строги, а со своим мужем можно и с пеной на губах сидеть? И даже притворяться, что ничего не замечаешь?
Линако только тогда поняла, что у неё что-то на губах. Она смутилась и попыталась вытереть, но на столе не оказалось салфеток. Вынув салфетку из сумочки, она хотела стереть пену.
— Не беспокойся, это так хлопотно. Позволь мне решить это за тебя, — я наклонился ближе к её лицу.
Когда расстояние между нами сократилось, она внезапно поняла, что я собираюсь сделать. Её глаза расширились, а в голове будто наступил хаос, словно весь мир исчез.
Наконец, я поцеловал ту половину её губ, на которой осталась пена. Она была холодной, мягкой, со вкусом молочной пенки.
Линако была ошеломлена, словно молния ударила в неё. Когда я вернулся на своё место, она всё ещё сидела в оцепенении, не зная, как реагировать.
Её растерянность показалась мне невыносимо милой:
— Что? Я сделал это из-за заботы о природе, ведь салфетки делают из деревьев. Ты хочешь, чтобы я вытер это своей новой рубашкой, которую ты мне подарила? Я не могу испортить ее.
Она наконец-то пришла в себя. Хотя я её законный муж и по сути воспользовался ситуацией, это всё равно был поцелуй! Первый раз, когда мы поцеловались, всё было как в тумане. Сейчас же она почувствовала моё дыхание и тепло.
Думая об этом, Линако покраснела до такой степени, что казалось, её щёки вот-вот лопнут:
— Не смей делать это снова. Я попросила кое-кого купить тебе одежду, но не стала бы делать это сама.
— Ты испортила такую прекрасную сцену своими неромантичными словами. Не могла бы просто сделать вид, что это подарок от тебя? — вздохнул с лёгкой укоризной.
— Какой же ты раздражающий! Быстро ешь!
— Это же торт, а не рис…
— Тогда быстро ешь торт!
Она опустила голову, пытаясь скрыть покрасневшие щёки, и начала есть торт так быстро, будто сражалась с ним. Но с каждым кусочком ей казалось, что торт стал слаще и мягче, словно в него добавили мёд.
* * *
Сразу после выходных завершилась выставка продукций различных компаний.
После той ночи, когда поцеловал Линако, она стала избегать меня, как будто я был чудовищем. Она даже не осмеливалась встретиться со мной взглядом. Каждый раз, когда мы были рядом, она торопливо заканчивала еду и уединялась в своём кабинете, чтобы поработать.
Если бы я знал об этом раньше, то воспользовался бы моментом и целовал её чаще.
После расслабляющих выходных Джерри Ли прилетел в полдень и привёз свою команду из Гонконга в Токио. По плану, руководители трёх компаний должны вечером встретиться в небоскрёбе и подписать окончательный контракт на проект.
Директор Кацумото отправил меня встречать Джерри Ли в аэропорту. Я стоял там в костюме и галстуке, с сигаретой во рту, но сотрудники аэропорта быстро вытолкали меня наружу. Оказывается внутри запрещено курить.
В итоге мне пришлось использовать телефон и связаться с Джерри Ли. Мы встретились за пределами аэропорта.
Сотрудники, прибывшие с Джерри Ли, были очень злы, считая это неуважением, а сам Джерри Ли только улыбнулся. Он понимал, что моя невнимательность показывает, что я не подозреваю и не боюсь его. Если бы я вдруг начал вести себя слишком вежливо, он бы точно потерял сон и аппетит.
— Господин Синдзиро, прошло много времени, а вы, как всегда, обходительны, — Джерри Ли сердечно протянул мне руку.
Я вытер свою руку о штаны, прежде чем пожал ему руку.
— Прошу прощения, жареные пельмени, которые я съел утром, были слишком жирными, но думаю, вы не станете возражать, младший Ли.
Джерри Ли натянуто улыбнулся. В материковом Китае, когда тебя называют «младшим», это редко предвещает что-то хорошее.
После непродолжительного обмена любезностями я подвел их к колонне из пяти черных Mercedes, присланных «Фудживара Интернешнл». Посчитав количество руководителей, сотрудников и телохранителей, удалось определить, что количество машин было в самый раз.
У Кацумото было так много машин, что он не мог использовать их все. Поэтому в его компании всегда хватало машин для приёма гостей.
В тот вечер, Ли в моем присутствии заявил, что хочет сблизиться с Маюми и даже назвал её лучшим кандидатом в жены. Теперь понятно, почему этот парень никогда не смотрел на меня дружелюбно. Похоже, его желание убить меня было второстепенным, а заполучить мою женщину — основной причиной.
У любого мужчины появилось бы желание убить за такое. Джерри Ли наконец понял, что перешел черту. Ему невероятно повезло, что он остался жив.
Его улыбка стала ещё более натянутой, когда он сказал:
— Господин Синдзиро… Я действительно не знал, что Маюми — ваша любовница. Если бы я знал…
— Если бы ты знал, ты бы захотел убить меня ещё больше, верно? — сказал я с насмешливой улыбкой.
