порошок находится внутри особых пуль. При взаимодействии с воздухом он превращается в аэрозоль. Этой реакции надо избежать. Возможно, придется создать вакуумную среду. В составе порошка какое-то растение, окаменевшая смола и опилки от волшебной флейты, музыка которой раньше усыпляла драконов.
— Усыпляла драконов? — Ренни уставилась на меня в удивлении. — А почему на тебя оно действует…
Она осеклась и обе кузины уставились на меня.
— Так вот почему так действует твоя кровь, — прошептала Сирше поражено.
Я с неодобрением посмотрел на Цецилию.
— Могли бы и посвятить их в это, пока меня не было, тетушка, — заметил я и посмотрел на кузин, растерявшихся от неожиданных новостей. — Вернетесь в Ирландию?
— Ну уж нет, ты от нас так просто не избавишься, — произнесла Сирше улыбнувшись.
А я рассмеявшись, притянул их к себе плотнее.
— Что, неужели соскучился? — чуть язвительно поинтересовалась Ренни.
— Совсем немного, — тихо ответил я. — Особенно после того, как меня за такой короткий срок столько раз хотели убить, хочется уже наконец расслабиться. Только давайте все же начнем с алхимической. Точнее, с ужина.
Я выпустил их, поскольку как раз появился Йеско с сервировочной тележкой, лично решивший привезти мне ужин. Он быстро накрыл стол и, поклонившись, ушел. Я положил рядом со стопкой книг о драконах ларец и платок с пулями и занялся едой. Рядом со мной уселась Цецилия.
— Насколько все серьезно, Эгихард? — спросила она. — Я про Гильдию.
— Скорее, насколько сложно, — ответил я. — Они друг с другом никак не договорятся, что про меня говорить.
Цецилия неодобрительно покачала головой.
— Но все же, я добьюсь желаемого, — продолжил я. — И если мы разберемся с составом порошка и придумаем средство как противостоять его действию, будет совсем замечательно.
Я посмотрел на мрачное лицо Цецилии.
— Думаете, такого средства не существует?
— Не знаю. А кто создал порошок?
— Если я правильно понял, Чистослав Черный, глава Гильдии Богемии.
— Про магов Богемии ходят разные слухи, — произнесла Цецилия. — И они могут вполне вести двойную игру.
— Скорее даже не двойную, — заметил я.
— Что в ларце, Эгихард? — спросила Цецилия.
— Один из дневников отца. Нашел на около Драконьего озера в Австрии.
— Еще один дневник лежит в кабинете Теодериха. Маделиф его вернула обратно.
— Вы читали? — спросил я тетю.
— Еще девять лет назад. Маделиф сказала, что мне это лишним не будет, — отозвалась Цецилия и тон ее голоса прозвучал мрачно.
— Госпожа Халевейн крайне рекомендовала их не читать.
Цецилия только развела руками.
— Не знаю, что тебе посоветовать. С одной стороны там полезная информация. С другой — приятного в ней мало.
Я вздохнул и, задумавшись, вернулся к ужину. После еды захотелось спать. Я взглянул на родственников. Кузины тоже выглядели сонными. Финбарр откровенно зевал. Тетя выглядела уставшей. И сейчас я бы с большим удовольствие отправился спать, но нужно было попробовать разобраться с порошком из пуль Чистослава Черного.
— Эй, принесите всем кофе и покрепче, — произнес я.
— Конечно, господин Райнер-Наэр, — возле меня возник кобольд и поставил передо мной чашку с кофе.
Двое его собратьев поставили чашки напротив моих родственников.
— Ого! — желтые глаза Финбарра округлились. — А нас они не слушались!
Кобольд, что принес мне кофе, прокашлялся.
— Нас нанял господин Райнер-Наэр и мы подчиняемся ему, — заметил он. — Но если господин пожелает, мы будем выполнять пожелания других персон, которые он нам представит, и если эти пожелания не будут противоречить его приказаниям.
— Это моя тетя Цецилия Райнер, кузины Сирше и Ренни Наэр и мой кузен Финбарр Лехри, — представил я родственников кобольдам. — Их пожелания можете выполнять.
— Все поняли, господин Райнер-Наэр. А что с обычной человеческой прислугой?
— Это мы позже обсудим.
Кобольды кивнули и исчезли.
— Они слишком легко сменили хозяина, — заметила тихо Цецилия. — Тебе не кажется это подозрительным?
— Не так уж легко — за утроенную оплату, тетушка, — усмехнулся я.
Она возвела очи к потолку.
— Ты знаешь сколько платят кобольдам, Эгихард? — спросила она. — Сущие гроши. Уверена, что они получали не больше пфеннига в день. Потому что если кобольд заработает хотя бы золотой, он сочтет себя богачом и уволиться. Так что ты их всех так же скоро потеряешь, как быстро приобрел.
— Посмотрим, — я только пожал плечами.
— Будет жаль — кофе они готовят отличный, — произнесла Сирше. — И спать совершенно расхотелось.
— Вот и хорошо, пойдемте в алхимическую, — я поднялся, прихватив ларец и платок с пулями.
— Финбарра, наверное, можно отправить спать, — заметила Ренни.
— Я бы не стала, — возразила Цецилия. — Возможно он по запаху лучше определить вещества, чем это сделают всевозможные реактивы. Насколько хорошо вы знакомы с химией, девушки?
Кузины покраснели, а тетя неодобрительно покачала головой.
— Сможете заполнить пробелы в образовании? — спросил я.
— Я уже взялась за обучение языкам Финбарра. Им бы неплохо обучится в академии, — заметила она.
— В какой? Для темных, которой не существует? — поинтересовался я.
— Пусть их примут в Хайдельбергскую, — тетя посмотрела на меня, прищурив глаза. — Выдвини Ульриху требование. Кстати, тебе бы тоже не помешало подучиться. На домашнем обучении ты все же многого не получил.
— Хорошая шутка, тетушка. Вы мне предлагаете штудировать светлую магию?
— Оружие врага надо знать, Эгихард, — она тонко улыбнулась.
— Ну-ну. Я и без того прочитываю заклинания, которые они выводят.
Мы вышли из библиотеки. Цецилия шла впереди, ведя нас в алхимическую. Мы ушли в другое крыло здания.
— Тут кабинет твоего отца, — она указала рукой и передала мне ключ.
— Подождите минуту.
Я открыл дверь, зажег свет, окинул кабинет быстрым взглядом, решив что скоро сюда вернусь и, оставив ларец на столе, вышел вон. Пройдя еще через несколько залов, мы оказались у лаборатории. Она была достаточно просторной и явно не обустроенной до конца. В зале имелся всего лишь один стеллаж с различными ретортами, пробирками и перегонными кубами. Рядом со стеллажом стояли нераспакованные коробки. В одних обнаружились книги, в других мелкие ящички, скорее всего с различными ингредиентами. В центре алхимической был установлен огромный стальной стол. Оглядевшись, я положил на него платок с пулями.
—
