гроза и ливень. У нас палатки промокли насквозь. Вот мы и перебрались к вам под навес. Вы нас не выгоните?
Не отвечая ей, я беру ведро, которое стоит рядом с баней, и иду к озеру. Одна из свежеосмоленных лодок качается на воде — ее длинная цепь натянута до предела. На корме лодки, спиной ко мне сидит Глеб и ловит рыбу. Услышав мои шаги, он оборачивается.
Мне даже не нужно ничего говорить — парень все читает в моем взгляде.
— А что такое? — с вызовом спрашивает Глеб. — Уже и рыбу половить нельзя? Замок на лодке я не трогал, только столкнул ее на воду, и все.
— Ты старший в вашей группе? — интересуюсь я.
— Да.
— Кто вам разрешил взять чужие дрова и развести костер рядом с домом?
— А тебе жалко, что ли? Мы все промокли, девчонки замерзли. Что, нам надо было под дождем сидеть?
Он бросает удочку и поднимается на ноги. Лодку ведет в сторону. Не ожидавший этого Глеб взмахивает руками и чуть не падает в озеро.
— Вот черт!
Он хватается рукой за борт и зло смотрит на меня.
По упрямому взгляду парня я вижу, что разговаривать с ним бессмысленно. Он без спроса взял чужую лодку, развел огонь возле чужого дома. И при этом совершенно не чувствует себя виноватым.
— Не забудь вытащить лодку на берег, — говорю я Глебу.
Зачерпываю ведро воды и иду обратно к костру.
— А она твоя, что ли? — запоздало кричит Глеб мне в спину.
Я не отвечаю. Под настороженными взглядами туристов снимаю с огня чайник и отставляю его в сторону. Потом заливаю костер водой.
Угли шипят, в воздух поднимаются клубы горячего пара и пепел.
— Просто у вас здесь дрова сухие были, — виновато объясняет второй парень. — А в лесу все вымокло.
Две девушки смотрят в сторону. Только Вера глядит прямо на меня — как будто ждет, что я начну на них кричать и ругаться.
Вместо этого я отношу ведро в баню. Беру лопату и начинаю закапывать кострище.
— Давайте, я — говорит парень. — Я же костер развел.
— Как тебя зовут? — спрашиваю я.
— Дима.
Он белобрысый, с тощей шеей — не то, что Глеб. И глядит немного по-птичьи — наклонив голову на бок.
Я перевожу взгляд на девушек.
— А вы у нас кто?
— Анюта, Лена, — хором говорят они.
Я отдаю Диме лопату. Он стал закапывает костер — неумело, но старательно.
— Идемте в дом, — говорю я девушкам. — Напою вас чаем.
И киваю Диме.
— Ты тоже приходи, как закончишь.
С берега слышится скрежет — Глеб вытаскивает лодку на дощатый причал, скребя смоленым днищем по доскам.
Я с досадой думаю, что эту лодку придется смолить заново.
Глава 4
В доме я растапливаю печку. Разжигаю примус и ставлю на него чайник. А сам пока иду за рюкзаками туристов. Вытряхиваю из них скомканные палатки — ткань намокла и стала неподъемной.
Как они их только дотащили?
Вешать палатки не на что — никакая бельевая веревка не выдержит такую тяжесть. Поэтому я просто расстилаю их под навесом. Пусть сохнут так.
Глеб подходит и останавливается в нескольких шагах от меня.
— Вы почему копаетесь в наших вещах?
— Потому что мокрое надо сушить, — спокойно объясняю я.
Забираю из машины свой рюкзак и ружье и ухожу в дом, не пригласив парня.
Вера уже обнимается с Бойким. Она тискает его за толстую мохнатую шею, с восторгом приговаривая:
— Хороший пес! Ай, какой хороший!
Бойкий бешено вертит пушистым хвостом и облизывает лицо девушки. Даже подлаивает от избытка радости. Вера весело смеется, ее подруги тоже улыбаются.
Серко, лежа возле печки, снисходительно посматривает на эту кутерьму.
Заварив чай, я ставлю на стол разномастные кружки и достаю сахар в жестяной банке. Выкладываю из рюкзака бумажный сверток с еще теплыми блинами.
— Налетайте!
— А почему они зеленые? — изумленно спрашивает Вера.
— Потому что итальянские, — усмехаюсь я. — Из крапивы.
— Это ваша девушка пекла? Как ее зовут?
— Катя.
Вера с интересом пробует блин и удивленно говорит:
— Очень вкусно! Андрей, а вы можете попросить у Кати рецепт?
— Запоминайте, — улыбаюсь я. — Мука, вода, сода, одно яйцо и много-много крапивы. И еще перчатки.
— А перчатки зачем? — несмело спрашивает Анюта.
— Чтобы крапиву рвать.
Я слышу шаги на крыльце. Серко настороженно поднимает уши, а Бойкий бежит к двери проверить — кто там.
Тихо звякает лопата, которую прислонили к стене. На пороге появляется Дима.
— Я там закончил, — говорит он, отводя глаза. — Еще песком присыпал, я его с берега принес. Можно?
— Проходи, — приветливо киваю я. — Присаживайся, пей чай.
— А где Глеб? — спрашивает Диму Анюта.
Я успел заметить, как они переглянулись. Похоже, эти двое были парой.
— Он под навесом сидит, — говорит Дима. — Не хочет идти, гордый.
Я молча усмехаюсь. Это не гордость, Глеба мучает смущение. Но какое мне дело до него?
Вера с любопытством смотрит на меня.
— Это и есть ваша работа, Андрей? Здесь, в лесу?
— В основном, да, — киваю я.
— Вы устраиваете охоту?
— Не только. Ловлю браконьеров, подкармливаю зверей и птиц. Им зимой голодно приходится. Веду учет, выдаю путевки.
— И все время один?
— Как правило.
— А вам не бывает скучно?
— В лесу? — улыбаюсь я. — Нет.
Как может быть скучно в лесу? Он всегда живой, даже зимой, в февральские холода. В лесу каждый миг что-нибудь происходит. Часто тайное, невидимое и неслышимое — как мышь, бегущая под снегом или рыба, плывущая в темной торфяной воде.
Но от этого не менее интересное.
— А здесь, на озере, вы часто бываете? — продолжает спрашивать Вера.
— Каждую неделю. Иногда и чаще. У меня большой участок, я должен периодически обходить его полностью.
— Но вы живете в деревне? А этот дом?
Девушка обводит взглядом кухню.
— Этот дом принадлежит охотничьему обществу. И база тоже.
— Скажите, Андрей, — спрашивает Анюта. — А мы не можем остаться здесь? Погода испортилась, а нам хотелось бы побыть на озере до воскресенья.
Я качаю головой.
— К
