Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
было размачивать в кипятке и есть вприкуску. Или за неимением лишнего времени пихать в себя всухомятку. Шерифа просто выворачивало наизнанку от одного такого брикета. Кишечник не хотел переваривать эту гадость.
Он сидел на стуле на кухне бара и жевал оладь. А сам думал, что это было его проклятьем. Как в комиксах про Супермена. Как он там назывался-то? Криптонит. Дурацкий желудок и кишечник его криптонит. Потому он сидел безвылазно в Поселении. Потому его не брали в рейды, на разведку и в дальние переходы к старым городам. Потому он всю свою жизнь проторчит в этой дыре и тут и помрет. Может даже, его труп затолкают в эти самые «батончики» для вкуса. Хотя какой от него вкус. Да и каннибализм это отвратительное извращение.
Каннибалов все ненавидели и боялись. Его помощница Элла носила кличку Каннибалка, так как несколько лет была пленницей в поселении этих уродов на западе. Там ее насиловали всем стадом и заставляли жрать человечину. От этого она немного сдвинулась умом. Или даже не немного, а конкретно сдвинулась. Но, когда разведчики ее освободили из плена во время рейда и притащили в Поселение, он разглядел в ней человека. Она не могла разговаривать целый год, сидела, забившись в темный угол, и кричала, когда к ней подходили. Все уже решили, что не выживет. Он взял ее к себе в помощники с разрешения Президента. Она расцвела. Оказалась одной из самых красивых женщин в городе. Молчаливая. Добрая. Не резкая, как он или Брок. Но народ, который потупее, от нее шарахался и боялся. Обзывали Людоедкой или Каннибалкой. Может, кто из старых вспомнил книгу про двенадцать стульев. А может так совпало. Она не обижалась. И смотрела на Шерифа всегда такими глазами… Такими, как его Кот, когда ночью приходит мякосить шею грязными лапами. Так смотрела на него иногда Тина. Украдкой. Чтобы он не заметил. А как-то раз ударила сковородкой по голове, когда он спросил, чего она на него смотрит как на банку мёда. Это было уже прямо перед их разводом. Дурак он с бабами. Никак не могу ничего понять. Вот и Элла. Что у нее в башке. Как это узнать? Подпустишь ближе, а она тебя тоже — сковородкой.
— Егор! — крик вывел его из задумчивости, и он положил на тарелку съеденный наполовину оладь, — Егор бегом сюда! Нож! Нож в руке!
Это было плохо. Оружие на территории Поселения разрешалось только несущим службу. И наказание за нарушение Закона было самым страшным — изгнание или смерть. Шериф тяжело поднялся и хрустнул суставами сухих кулаков. Кулак у него был маленький, костлявый. Бил он крайне сильно и больно, зачастую ломая противникам кости. Его боялись за непонятную силу и спокойную ярость. Мужики уважали и не хотели с ним связываться. Бил Шериф редко, но за дело. Нож был нарушением закона. Придется бить.
Он вышел из кухни и в один прыжок перескочил длинную барную стойку, заставленную разнокалиберной посудой. Горячая кровь закипала в жилах, ярость ломилась в сознание. Он старался дышать ровно. В зале было шумно, за столиками из катушек от кабеля сидели человек пятьдесят или шестьдесят разнополого населения. Еще человек двадцать повыскакивали с мест и толпились ближе к центру зала. Все они выпили, кто целую кружку местного самогона, кто еще только половину. По мозгам уже потекла горячая струя. Если не сдержать порыв толпы, можно было нарваться на массовую потасовку как два года назад, а тогда трупов будет значительно больше.
В середине бара откинув от себя столик, двое мужиков сцепились в рукопашке, дергая друг друга за трещащую одежду. Один из парней норовил ткнуть заточкой из металлического штыря второго. Но другой ловко перехватывал и отбивал руку с заточкой, дергая соперника второй рукой за рубаху и стараясь уронить его на пол. Пока оба стояли на ногах крепко. Рожи были красными, мокрыми от пота. Тина всегда топила как в парилке, не жалея выдаваемых ей дров и угля. Вокруг дерущихся яростным огнем горели бешеные, выпученные глаза. Раззявленные в криках поддержки чернозубые рты. Расстегнутые до голого пуза рубахи развевались как флаги. Руки дергались от переизбытка адреналина. Всем хотелось размяться и сунуть в ухо соседу.
Брок находился в первом ряду зрителей, широченными руками отпихивая самых бойких и громко выкрикивая в низкий прокопченный потолок «Румпи! Рузотись! Рузотись! Румпи!». На него наседали трое или четверо, но свалить на пол сто тридцать килограмм черного мяса не могли. Всю обстановку Шериф оценил буквально за одну десятую секунды. Он скакнул к дерущимся со скоростью бросающегося в атаку матерого волка. Попутно втащив в скулу мешавшему гражданину и просто толкнув другого в сторону, он заорал что было сил:
— Закон!
Народ от его крика вздрогнул, но было уже поздно. Шериф материализовался рядом с дерущимися. Сделав длинный, стелящийся шаг правой ногой, вложив массу всего тела в удар, бросил левую руку от пояса в грудь держащего заточку. В грудине гражданина хрустнуло с таким звуком, словно переломили пополам доску 150 на 50 миллиметров. Пока гражданин летел в противоположную от него сторону, Шериф саданул правым локтем в челюсть второго драчуна, от избытка адреналина пытавшегося размахивать кулаками у его лица. Этот упал на колени на месте, и кровь ливанула из разбитого рта. Мужик закатил глаза и повалился на бок, даже не всхлипнув. В зале повисло гробовое молчание.
— Закон! — Снова заорал Шериф, обводя сборище рассвирепевших мужиков выкатившимися из орбит глазами, — Закон запрещает оружие в Поселении! За нарушение Закона смерть! Брок! Заточку!
Брок оттолкнул цеплявшиеся за него руки и поднял с пола заточку. Он сделал в сторону Шерифа два шага и тут ему в спину бросили стул. Брок согнулся пополам. Шериф увидел того, кто это сделал. Прыгнул вперед, разрезая толпу костлявыми широкими плечами. Подонок пытался спрятаться за спину лесоруба, но Шерифа было уже не остановить. Он вмазал лесорубу с левой руки в челюсть и пнул по ногам пытавшегося бежать от закона метателя стульев. Тот растянулся на полу и Шериф сел на него сверху. Для начала врезал дергавшемуся под ним дурню, кулаком в затылок, чтобы успокоился. А потом, перевернул его под собой на спину и стоя на коленях, спокойно и неторопливо превратил харю кого-то из собирателей в месиво. После пятого или шестого удара Шериф встал и пнул кучу хрипящих кровавой пеной костей.
— Закон! Я — это Закон! Брок — это закон! Кто против Закона?
Он дышал тяжело. Пот выступил на лице
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
