джентльмены с вас глаз не сводили.
- Ну что вы…
Я натурально покраснела и отвернулась.То, что на меня смотрели, я и сама успела заметить. И, честно говоря, не находила в этом ничего хорошего.
На меня всегда смотрели. И ни разу это не принесло добра.
Мой отец держал небольшую гостиницу на въезде в Руан. Место хорошее, прибыльное, семья не бедствовала, и меня даже отправили учиться в закрытый пансион для девочек, в пригород Парижа. Для нашего сонного городка это было в новинку, обычно девочки обучались в домашних условиях. И выходили замуж, едва им исполнялось шестнадцать.Но я была любимой дочерью, и отец захотел дать мне самое , по его мнению, лучшее.Рассчитывал, что с манерами, которые привьют в пансионе, с хорошим образованием я смогу удачно выти замуж.Ну что же, он прогадал.
В пансионе меня заметил Артур Сен-Жан, преподаватель танцевального искусства. Он был учеником самого Мариуса Петипа ( главного постановщика Санкт-петербургского Императорского Российского Балета, прим. автора), обучался в России.Я ему показалась перспективной девочкой.
Так началось мое заболевание балетом, стоившее мне, в итоге, семьи, любви, да и самой спокойной и такой привычной жизни.
Я уже с детства была упорна в достижении целей, а это, пожалуй, главное качество для балерины. Кроме определенного физического склада и гибкости тела, конечно.Я занималась по нескольку часов в день, падая и вновь поднимаясь. Смотрела фото знаменитых русских балерин, один раз, когда мне едва исполнилось шестнадцать, даже сбежала вместе с Артуром в Париж, смотреть выступление известной французской труппы.Артур морщился и говорил, что до русских им далеко, но я была заворожена.Танцовщицы летали по сцене, словно волшебные бабочки, невероятно легко и воздушно, не верилось, что они живые.Я потом часто вспоминала этот наш побег с Артуром в другую жизнь.И свое окончательное решение – добиться такого же успеха.Так же летать по сцене под чудесную музыку знаменитого русского композитора.
В итоге, когда я завершила обучение в пансионе и должна была вернуться домой, чтоб выйти замуж… Отец нашел хорошего жениха, сына владельца местной фабрики по производству ниток.
Я не вернулась.
Просто вышла за ворота школы, имея на руках документ о завершении образования и метрики, доказывающие, что мне есть восемнадцать.Наверно, отец мог бы начать меня искать, мог бы заявить в полицию о пропаже…Но я накануне написала ему письмо, где попросила прощения и благословения. И уехала, не дожидаясь родительской реакции.Скорее всего, в ответ я бы получила личное присутствие отца, вместе с проклятиями и наказанием.
В Париже полным ходом шел технический прогресс, женщины добивались права получать высшее образование, работать наравне с мужчинами в таких истинно мужских профессиях, как юриспруденция и медицина.Женщины работали на фабриках, водили машины, даже руководили печатными изданиями…
А в провинциальном Руане, всего в паре часов езды от Парижа, по-прежнему женщина воспринималась, как придаток к мужчине. Как домохозяйка, без права на свое мнение.
Я понимала: если вернусь обратно, то отец заставит выйти замуж.
Замуж я не хотела.
Я хотела танцевать.
А потому выбор был очевиден.
Артур меня в этом поддержал, уволился из пансиона и поехал со мной, чтоб помочь устроиться в какую-нибудь хорошую танцевальную труппу. Я тогда была настолько рада его участию, что не задумывалась о причинах.
Потом, когда уже в Париже он пришел в ночью ко мне в номер дешевой гостиницы, где мы остановились, все стало более чем понятно.
Я отказала.
Мне всегда думалось, что для отношений, для близости нужна любовь. В конце концов, для чего я рвала с семьей, с прошлой жизнью? Для того, чтоб отдаться нелюбимому мужчине?Так я могла это все сделать, и не расстраивая отца… С тем, кого он мне выбрал в мужья.
Артур обиделся, он почему-то был уверен, что я уехала с ним , потому что влюбилась.С тех пор я всегда старалась все прояснить сразу.На берегу, как говорил Пабло.
Несмотря на обиду, надо отдать Артуру должное, он сдержал слово и устроил мне встречу с импресарио одной из популярных трупп, выступающих в Парижской опере, Солом Ёроком.И, к моему огромному удивлению, меня приняли!!!Пока что на второстепенные роли, но, Матерь Божия, какая это была радость! Невероятная, невозможная!!!Я трудилась, забывая про все на свете, жила в маленькой комнатке с удобствами прямо за шторой, единственными достоинствами которой были ее близость к Опере и цена.Артур не оставлял своих попыток, постоянно приходил, уговаривал… Он тоже остался в Париже, и помогал ставить «Коппелию» ( название балета, прим. автора) в Опере.
Конечно, балет в Париже умирал, все лучшие танцовщики были в России, и я, честно говоря, мечтала там побывать, воображая про эту загадочную северную страну что-то невероятное. Она в те годы казалась мне восьмым чудом света, не иначе.
Платили в труппе мало, поклонники, цветы и вознаграждения доставались приме и еще паре известных танцовщиц, а нам, второму составу, оставалось довольствоваться глупыми выкриками с галерки про длину ножек.
Примерно через полгода очарование новизны поблекло, и я поняла, что никакой перспективы здесь для меня нет.Но останавливаться, все бросать и ехать обратно в Руан не собиралась совершенно.Продолжала стараться, работать, оставалась после репетиций, чтоб дополнительно прогнать спорные моменты.
Жить было непросто, но я делала то, что хотела. И получала уже от этого удовольствие.
Хотя, минуты слабости, конечно, случались.
И вот в один из тяжелых вечеров, когда за окнами моей маленькой комнаты шуршала золотая осенняя листва, я сидела, опустив невероятно болящие ноги в таз с прохладной водой и слушала Артура, в очередной раз пришедшего без приглашения.
Мне было настолько грустно, больно и тяжело… И Артур, с его теплыми умоляющими глазами неожиданно показался тем самым, кто утешит, кто поможет… Просто по голове погладит, Иисусе! Хоть немного ласки, хоть чуть-чуть тепла!
Я улыбнулась ему, и Артур, немного помедлив, аккуратно достал мою ногу из воды, уложил себе на колени и принялся массировать, поднимаясь пальцами выше и выше. Его опытные руки дарили такое блаженство, что я не смогла сопротивляться.
Не захотела.
Он шептал, что давно любит меня, пока нес в постель, и я не хотела даже думать, как давно.Раздевал, и руки у него дрожали. А мне было жарко и приятно. И хотелось, чтоб это длилось как можно дольше.Желание тепла, внимания, поддержки было настолько сильным, что я и не задумалась о последствиях. Просто отключила голову, отдаваясь своему первому мужчине так, как ему хотелось.
Утром, традиционно, пришло протрезвление.
Артур лежал рядом и рассуждал о том, что нам надо пожениться, и , наверно, поехать в Руан, к
