— А бинокль возьмём? — спросил Ванька, извлекая наш большой полевой бинокль. То есть, вообще-то бинокль был отцовским, но постоянно находился у нас — у отца был ещё один, помощнее.
— Ты думаешь, бинокль может понадобиться? — с сомнением спросил я. — Нам ведь особо нечего будет выглядывать, да к тому же в темноте…
— Все равно интересно! — Ванька навёл бинокль в окно и стал подкручивать настройку. — Ух ты! Вон тот теплоход, который так далеко, сразу будто прыгнул навстречу!
Вдали по озеру величественно и плавно скользил большой туристский теплоход, белый, трёхпалубный, в разноцветных флажках. И весёлая музыка с него доносилась — все как положено. Люди на палубах с расстояния казались яркими пятнышками. Но в бинокль, конечно, можно было различить не только все их движения, но даже их лица.
— Похоже, теплоход хочет причалить к главной городской пристани, — сообщил Ванька. Главная пристань, в отличие от пристани спасательной станции и небольшого причала для пароходиков ближних рейсов, находилась за изгибом озёрного берега, почти у того места, где начинался судоходный канал, соединявший наше озеро с другим, и поэтому с острова была не видна. — Народ кишмя кишит на палубе, готовясь сойти на берег. Ой, там целая делегация священников тоже кишит — наверно, по нашу душу!
Мне доводилось рассказывать, что в нашем краю полным-полно всяких древних чудотворных источников, захоронений святых отшельников и прочих мест, к которым в последние годы наладилось настоящее паломничество. Поскольку многие из этих священных мест расположены в лесах в глубине заповедника, иногда километрах в двадцати от дорог и прочей «цивилизации», то группы священников и верующих очень часто обращаются к отцу, чтобы он сопроводил их. Без него они могут просто заблудиться. Отец всегда сопровождает эти группы с терпением и кротостью. Ну, кроме тех случаев, когда ему удаётся изящно «сплавить» их отцу Василию и вернуться к неотложным делам заповедника. Поэтому любого священника, появляющегося в наших местах, мы заранее воспринимаем как потенциального «охотника на отца».
— Дай поглядеть, — попросил я.
— Подожди секунду! — сказал Ванька. — Там что-то интересное, — он так и впился глазами в окуляры бинокля.
— Что? — спросил я. — Что ты там разглядел?
— Да сейчас! — отмахнулся мой братец. — Не тереби, а то что-нибудь пропущу!
Мне стало совсем интересно.
— Да хоть скажи, что происходит!
— Такое происходит, такое происходит!.. — сообщил Ванька. — Просто охренеть можно!
Потеряв терпение, я попробовал вырвать бинокль у него из рук, чтобы поглядеть самому. Ванька, вцепившись в бинокль как клещами, завизжал и стал брыкаться, стараясь попасть мне под коленку. Я всё-таки вырвал у него бинокль и стал смотреть в окно, подставив Ваньке спину для тумаков.
Но он быстро остыл. Едва бинокль оказался у меня в руках, он заорал:
— Вон туда смотри, вон туда! На корму!
Я сначала не очень понял, что его так взбудоражило, а потом разобрался.
Среди людей на верхней, прогулочной палубе выделялся крупный, плотного сложения человек, с рыжеватой бородой и добродушным лицом. Одной рукой он взялся за поручень, другой придерживал под мышкой что-то тёмное, одну ногу перенёс через борт, нащупывая ступеньки верёвочной лестницы, которая тянулась до самой воды, а другой ещё опирался на палубу — и, судя по выражению его лица, обращался к столпившимся вокруг него с преувеличенно торжественной речью. Переведя бинокль вниз, я увидел, что к верёвочной лестнице уже подошёл один из катерков спасательной службы. Опять направив бинокль на покидавшего корабль, я увидел, как он рискнул на секунду широко расправить руки и вскинуть голову — я узнал преувеличенно пародийный жест героев «Титаника» — при этом тёмный комок у него под мышкой взвился и трепетнул на ветру, и я понял, что это какая-то одежда.
— У него там, под мышкой… — прошипел мне в ухо мой братец. — Это ряса! Он её снял после того, как капитан что-то прокричал в матюкальник и от спасательной станции отошёл катерок — видно, чтоб не запутаться, снял! Интересно, чего он хочет?
Рыжебородый человек, оказавшийся священником, торжественным жестом попрощался со всеми присутствующими — при этом, как я разглядел, многие старались ему подыгрывать, кто-то трагически заламывал руки, кто-то утирал слезу — и стал спускаться по верёвочной лестнице. Спасатели помогли ему перебраться в катерок, а потом катерок отошёл от теплохода — и направился к острову, в нашу сторону!
— Он плывёт сюда! — сообщил я.
Этого Ванька вынести уже не мог. Изловчившись и вырвав у меня бинокль, он с ещё большей жадностью прильнул к окулярам.
— Точно, сюда! — завопил он. — И… И он показывает рукой прямо на нас! На наш дом!
— Неужели он и впрямь едет к нам? Слушай, надо бы предупредить отца — вдруг это кто-то из его друзей! — и я опрометью выскочил из комнаты. Ванька — следом за мной.
Взрослые сидели в большой гостиной вокруг журнального столика, пили кофе и неспешно беседовали.
— Папа! — заорал я. — Папа! Там какой-то священник снял рясу, спустился с теплохода в катерок, по верёвочной лестнице, и плывёт к нам!
— Неужели?.. — отец вскочил. — Или это ошибка, или это может быть только… Дай бинокль! — он забрал у Ваньки бинокль, подбежал к окну и стал смотреть. — Ну, точно, — сказал он после паузы. — Узнаю старого друга. Надо бы выйти встретить его на берег. Вы все получите большое удовольствие от знакомства с ним.
— Кто это? — с любопытством спросил дядя Серёжа.
— Через десять минут познакомитесь, — ответил отец. Он вышел из дому и свистнул Топу. — Топа, за мной! Пошли встречать дорогого гостя!
Топа припустил к берегу рядом с отцом, а все мы дружной компанией поспешили вдогонку. Даже Фантик выскочила, услышав шум и поняв, что происходит нечто очень интересное.
Стоя в катерке, быстро приближавшемся к берегу, наш гость опять облачился в рясу и теперь двигался навстречу нам во всём величии. А на берегу, на валуне у самой кромки озера, высилась мощная фигура отца — мы подходили против солнца, поэтому отец смотрелся цельным тёмным силуэтом. Рядом с отцом был другой тёмный силуэт, сидящего Топы, настолько чёткий на фоне неба, будто он был тщательно вырезан из бумаги. Словом, картинка была ещё похлеще тех, которые иногда можно увидеть среди иллюстраций в книгах о пиратах и морских приключениях.
Увидев отца, наш гость приветственно замахал рукой. Через пять минут катерок ткнулся носом в берег, священник аккуратно выбрался из него и пошёл ему навстречу.
— Отец Валентин! Сколько лет, сколько зим! Как я рад вас видеть!
— Я тоже рад несказанно, — ответил отец Валентин. — Подумал, что лучше будет прямиком… А это, значит, ваш замечательный Генерал Топтыгин? Слышал о нём, слышал, а вот познакомиться довелось только сейчас… Да, так о чём я?
— О том, что вы спрыгнули с теплохода, чтобы побыстрее до нас добраться, так?
