большого труда.
Корабли особей от Вятки по уездам растащили? Растащили. Думаете, они там целенькие стоят, не взорвались как тот, что был на Козьем болоте размещен? Гадать не надо — имелись уже у Александра Владимировича сведения о том, что и они в груды обломков превратились и от них во все стороны желтая гадость прет.
Развозили корабли по дорогам, а не по лесам и болотам. Вот сейчас все эти пути транспортного сообщения и оказались перерезаны. Не пройти по ним и не проехать.
Карандаш князя причудливые кривые в сей момент на бумаге и выписывал вместо того, чтобы прочертить кратчайший путь до соседних с Вяткой губернских центров.
— Тут не получится…
— Здесь крюк давать надо…
— По этому пути очень длинно выходит…
Отметались один за другим возможные маршруты нашего движения, а их не так много и было.
— Может, всё же самолетом? — Александр Владимирович посмотрел на Поскребышева.
Тот отрицательно покачал головой.
— Хорошо, давайте так попробуем…
Решено было выдвигаться в сторону Нижнего Новгорода.
— Значит, через Горький. — Поскребышев постучал пальцем по карте.
Князь недоуменно поднял на него глаза. Он же местный, это я знаю из своей прошлой жизни, что Нижний Новгород в Горький переименуют.
— Принято решение изменить название города в ознаменование сорокалетней литературной деятельности пролетарского писателя, — пояснил свои слова секретарь товарища Сталина. — Ещё не опубликовано…
Опять это раньше, чем в моей прежней жизни случится. Вообще, тут хронология событий всё время вперёд забегает. Так с германской войной было, да и другое что-то раньше происходит. Ладно, только бы это. Много такого случается, чего в истории у меня дома не было. Те же особи… Или, были они, а только информацию об их вторжении аккуратненько так замазали? Нет, такое масштабное событие не спрячешь…
— Перед тем, как отсюда выезжать, разведать бы маршрут нужно, — влез я с предложением. Меня никто не спрашивал, сам я проявил инициативу. — Вдруг границы этого тумана расширились или ещё что за прошедшие сутки нового произошло.
Америку я не открыл, с военно-химическим делом я хорошо ещё в императорской армии познакомился. С противогазовой службой мы много совместно работали, в каждом полку представители Главного артиллерийского управления имелись.
— Кроме разведки маршрута, надо бы ещё личный состав противогазами обеспечить…
Глава 10
Глава 10 Что это?
День-два много не изменят, поэтому товарищем Сталиным было принято решение пока остаться в Низянах. Ну, а кому ещё последнюю точку в решении любого вопроса ставить? Вождь решения принимает, а остальным их исполнять положено. Быстро и со всем старанием.
Надо сказать, что решил Иосиф Виссарионович, это не единолично, а после того, как меня и князя выслушал. Поскребышев тоже не молчал, им сказанное было Самим опять же учтено.
— Воробей торопился, да мал уродился… — Сталин пыхнул трубкой. — Разведайте, товарищ Нинель, что там и как. Про туман этот.
Мы и поехали разведывать.
За рулем был опять же Викеня, я и Александр Владимирович — на диванчике позади водителя расположились. Силантия Артемьевича и Поскребышева оставили на хозяйстве — так оно лучше будет.
Решили начать с самой Вятки, а там уже и организуем прояснение обстановки в уездах. Ещё и в Низяны надо было для усиления охраны Сталина отправить пару ФАИ. Почему всего два «Форд-А Ижорских», а не больше? А больше просто в Вятке их и не было, да и те не так давно в губернский город были присланы.
Проходимость ФАИ, опять же — не предел мечтаний, но всё равно лучше-то под рукой ничего не имелось.
Князь почти всю дорогу молчал, был хмур. Даже не на все мои вопросы отвечал, так в невеселые думы был погружен.
— Не нравится мне, Иван, этот туман, ой не нравится…
А мне нравится? Сделал князенька открытие…
Мы ещё до Полома не доехали, а нам уже стали беженцы попадаться. Ну, а как их ещё назвать? Самые настоящие беженцы — бегут, спасаются от этого самого желтого тумана проклятого. Он, по их словам, всё большую территорию захватывает, постоянно, не очень быстро, но расползается.
— Что-то ещё как бы стонет там жутко, — мужик, что про туман в Вятке нам рассказывал, даже поёжился и перекрестился. — Город уже почти весь захватил, к реке подбирается. Как черти кого-то там в тумане дерут…
— К реке? — князь даже в лице изменился. Так не весел был, а тут у него даже правый глаз дернулся. — К Вятке?
Допекло мужика, как есть допекло…
— К Вятке, к Вятке, — закивал мужик, а потом на телегу торопливо сел и стегнул лошадь. Сильно стегнул, без жалости.
— Поехали быстрей, Викеня. Надо поторапливаться. — Александр Владимирович занял своё место в автомобиле, парня по плечу хлопнул.
— Быстро эти мешают. — обернулся к нам водитель. — Вон их сколько стало.
Действительно, с каждой остававшейся позади верстой телег и пешеходов навстречу нам стало попадаться всё больше и больше.
— Гони, Викеня, гони. — повторил князь. — Быстро как можешь!
После Слободского дорога стала посвободней и наш автомобиль прибавил скорость.
— Господи… — Викеня осенил себя крестным знамением.
Было от чего.
Мы сейчас на низком берегу перед мостом находились, а высокого берега, где губернский центр расположился было и не видно — вплоть до воды стена тумана стояла.
Что, не дает ему водичка дальше двинуться? Преградой служит для желтой мути? Хорошо это? Плохо?
Туман поднимался довольно высоко, только маковки храмов над ним возвышались, да и те не все. Тюремного замка вообще не было видно.
— Нинель Иванович, что это? — Викеня мне указал на что-то похожее на шесты, что в нескольких местах над туманом возвышались.
Шесты, это я так, для хоть какого-то обозначения видимого слово выбрал, туда-сюда покачивались.
Какой же они высоты? Что это, черт его дери?
Ответить на мой вопрос было некому. Князь указанное Викеней сейчас через бинокль разглядывал, но от него пока никаких комментариев не поступало.
— Как бы чешуйчатые… — проговорил он и передал мне бинокль. — Сам посмотри.
Оптический прибор у Александра Владимировича хорош. Хоть и широка здесь река, а разглядел я эти торчки почти во всех подробностях.
— Шишечки на них ещё какие-то, — сообщил я князю.
— Видел… Шишечки…
