я хочу, чтобы ты отвечала мне тем же. И ты отдаешься мне полностью, беспрекословно.
Искренность моих слов, кажется, достигает ее, и в уголках ее губ появляется робкая улыбка. Ее рука тянется, чтобы коснуться жемчуга на шее.
— Как то, что мы только что сделали?
— О, мой милый маленький островок, это была всего лишь капля в океане.
6
Исла
Я смутно помню ту ночь после последнего соревнования. Папа очень не хотел сообщать мне эту новость, но это маленький город, и я все равно узнала бы. Я имею в виду, что кто-то, помочившийся на песок, не может не стать лучшей сплетней, которую это место видело за долгое время, так что я не виню их полностью. Но я винила отца в том, что он разрушил воспоминания, которые мы так усердно создавали вместе.
Я пришла на пляж, чтобы излить свое сердце единственному, что, как я думала, может меня понять, — бушующим приливам. Откуда мне было знать, что песчинки под моими ногами слушали, наблюдали и ждали момента, чтобы ожить и… даже не знаю, что?
Пляж всегда был моим убежищем, местом, где волны могут смыть мои заботы, а соленый бриз может очистить мою душу. Но теперь мне кажется, что те самые элементы, которым я доверяла, обернулись против меня. Вода, которая когда-то успокаивала меня, теперь бурлит с интенсивностью, отражающей мое внутреннее смятение, а песок, смягчавший мои шаги, теперь непредсказуемо колеблется передо мной.
Он сказал, что хочет обо мне позаботиться, но в то же время заставил меня встать на колени и завладел моим ртом. Теперь он желает от меня большего, и, хотя я не протестую, но также не уверена, сколько себя готова отдать.
Я с легкостью позволю ему забрать мое тело. Черт, он такой горячий, что я бы позволила ему сделать со мной что угодно, особенно если это приведет к оргазму, подобному тому, что я только что испытала. Но мне страшно обжечься, как будто иду босиком по пляжу в ненастный день. Он может заполучить меня в любом виде, в любой позе, как угодно. Но доверие? Моя покорность и вера в него? Это другая история. Я не знаю, готова ли ему это дать.
Каждое его прикосновение, каждый поцелуй разжигают во мне огонь, одновременно волнующий и пугающий. Это как стоять на берегу океана, чувствовать притяжение течения и знать, что, если я отпущу его, меня может унести. Он — сила природы, и я поймана в его потоке, разрываясь между желанием сдаться и инстинктом защитить себя.
Той ночью я пришла на пляж в поисках утешения. Вместо этого нашла его. Шторм в человеческом облике, способный как на разрушение, так и на красоту. Но он утверждает, что сможет успокоить бушующую во мне бурю, если я просто дам ему полный контроль. Поэтому я говорю эти слова и решаю свою судьбу.
— Хорошо. Давай двигаться постепенно.
Возможно, мне следовало понять, что «двигаться постепенно» может означать нечто иное для человека, который может пересечь пляж всего несколькими взмахами щупалец. Когда он обхватывает одним из этих щупалец мое запястье, притягивая меня ближе, я не могу не задаться вопросом, во что именно ввязываюсь. Я имею дело с силами, находящимися за пределами моего понимания. Он клянется заботиться обо мне, но его методы совсем не мягкие.
— Ты пришла сюда за освобождением, так позволь мне дать его тебе.
Его голос скользит по моему телу, как ветерок, шепча сквозь дюны, щекоча и дразня.
Изящные и твердые, его щупальца срывают мои джинсовые шорты, на мгновение оставляя меня в трусиках от бикини. Несмотря на то, что материал непромокаемый, я чувствую, что раздвинула границы возможностей ткани из-за своего желания намокнуть.
— Моя девочка такая мокрая для меня.
Его щупальце дразнит мой клитор сквозь скользкую ткань.
— Блять, мне не терпится впитать все твои соки, пока ты кончаешь вокруг моего члена.
Идеальные прикосновения соблазняют мое сердце. Он как будто точно знает, что мне нужно, читая тоску в моих глазах, напряжение в моих мышцах. Каждое его слово вызывает во мне предвкушение. Я остро осознаю пространство между нами и жажду близости, выходящей за рамки простого прикосновения.
Его щупальца очерчивают узоры на поясе трусиков от моего купальника, дразня меня, пока он скользит по моей коже. У меня перехватывает дыхание, когда присосавшийся придаток обхватывает ткань и срывает с моего тела. В его глазах дикость, которая обещает удовольствие.
Я хочу отдаться настоящему моменту, отпустить сомнения и страхи, которые цепляются за меня, как водоросли. Но какая-то часть меня колеблется. Этот монстр передо мной создан из древнего песка, ревущих приливов и сырых молний, и я собираюсь доверить ему свою самую сокровенную плоть.
— Я вижу, как крутятся твои шестеренки, маленький островок.
Его голос прорезает мои мысли с поразительной ясностью.
Его присутствие, столь властное и потустороннее, вызывает реакцию столь же первобытную, как и силы, создавшие его. Мои тревоги улетучиваются, когда он раздвигает мои складки своим скользким щупальцем.
— Не борись с этим, — продолжает он.
Как бы я ни старалась, мои мышцы отказываются расслабляться.
Его глаза впились в мои.
— Сдавайся, Исла. Или ты хочешь, чтобы я заставил тебя подчиниться, подавил этот хорошенький мозг, чтобы ты не могла об этом думать? Это то, что тебе нужно?
— Да, — это слово — вздох, тоска, о которой я даже не подозревала. Я всегда все обдумываю. Всегда размышляю и рассказываю о своем выборе и горестях. На мгновение мне хочется утонуть в ощущениях, а не в мыслях.
— К тому времени, как я закончу с тобой, ты будешь не чем иным, как лужей, тающей в земле вокруг меня.
Когда его щупальце погружается внутрь, я чувствую внутри себя перемену. У меня подгибаются колени, когда он находит это больное место, и я чуть не падаю. Его смех резкий и горячий, когда он обхватывает меня за талию. Еще больше щупалец обвивают меня, окутывая его существованием, утаскивая от мыслей, как корабль, засасываемый в пучину морским чудовищем.
Его прикосновения — это пьянящая смесь власти и собственничества. Как будто он забирает каждую часть меня, сливая наши сущности в одну, чем глубже проникает в мой ноющий, набухший клитор.
Внешний мир исчезает. Я чувствую тепло его тела, ровный ритм его дыхания и мощный стук дождя, обрушивающегося на нас, но ничего другого для меня не существует.
— Вот и все, маленькая волна, — шепчет он. — Отдайся мне. Окропи меня своим удовольствием.
Когда его
