категорически не устраивало. И, надев спортивный костюм и кеды, я пошёл бегать. Правда, в последний момент сунул в карман подаренную одним из корешей Калёного стилет-выкидуху. Мало ли, прицепится кто, а драться я сейчас был не в силах.
Глава 2
Натянув капюшон толстовки, я выбежал на улицу. Двигаться было больно, но я заставлял себя, понимая, что если сейчас сдамся, то потом тем более не заставлю себя что-то делать. Так что сцепил зубы и побежал… чтобы буквально через тридцать метров наткнуться на своих дворовых корешей. Несмотря на то, что мир был другой, они ничуть не изменились.
Шпанята расположились на детской площадке, бренькая на гитаре и распивая дешёвый портвейн из пакета. Меня, естественно, заметили и замахали руками. Мысленно поморщившись, я подошёл к компании, поздоровавшись со всеми за руку и плюхнувшись на лавку, с которой согнал самого младшего из гоп-компании по прозвищу Сопля. Мне попытались было сунуть в руку стакан с бормотухой, но я отказался.
— Не, я в завязках пока, — я даже поднял руки, показывая, что не буду пить. — На колёсах, если с бухлом смешать, можно крышей поехать. Буду потом бегать воробьям дули крутить.
— Гы-гы-гы, — заржал Зёма, главный авторитет среди шпаны, успевший отсидеть полгода на малолетке. — Ты даёшь, Чобот. Кто тебя так разукрасил? Калёный?
— Ага, — я поморщился от боли. — Ладно, разберёмся. Вы-то чего бухаете?
— На вокзале у двух лохов телефоны ломанули. Новьё, финские! — Зёма был поддат и благодушен, лапая Ленку, одну из центровых девах, тусующихся с дворовыми. — Почти сотку подняли, прикинь!
— Подфартило, — кивнул я, мысленно поморщившись от своего двуличия. — Менты-то не заметут? Трубки не наши, так просто не обнулишь.
— Нет у них методов против Лёхи Земакова, — заржал Зёма. — Есть у меня один лох, который любую трубу обнулит. Даже наладонники ломает на раз-два. Думаешь, почему их у меня по такой цене забирают? Так-то обычно по пятнашке берут.
— Слушай, а меня можешь с ним свести? — я тут же сделал стойку, как легавая собака на кровь. — Ну, с этим твоим хакером.
— С кем? — опешил хулиган. — Он вроде нормальный был, не из этих… вот падла!
— Да нет, — я мысленно дал себе подзатыльник и сделал пометку меньше палиться незнакомыми словами. — Так за бугром называют спецов по взлому разных цифровых приблуд.
— А, ну я в курсе, — важно кивнул Зёма и тут же подозрительно взглянул на меня. — А тебе нахрена?
— У меня же экзамены скоро. А тут одна птичка насвистела, что, дескать, есть вирус компьютерный, который может систему ломануть. Сам-то я в этом не шарю, так что нужен спец. А раз телефон сломать может, значит и комп тоже, — выдал я с ходу придуманную легенду. — Только в школе базарить с кем — это палево дикое. А больше я никого и не знаю.
— Нихера ты, Чобот, голова, — тут же оживились пацаны. — Реальная тема!
— Это тебя Калёный так приложил? — вылез Сопля. — Я слышал если по башке дать, то можно гением стать. Сразу на иностранных языках базарить начать.
— А давай проверим, — я повернулся к мелкому гопнику. — Тащи кирпич. Ща по балде тебя оприходуем и посмотрим, забазаришь по-английски или нет.
— Да иди в пень, — отодвинулся от меня подальше малой. — Мне и так зашибись.
— Вообще тема здравая, — подал голос Зёма, якобы обдумывающий мою идею, — надо по трезвянке перетереть.
— Лады, — дальше давить было глупо, Зёма упёрся бы специально, чтобы свой авторитет показать, так что я решил сбавить обороты и переключить внимание. — Слышь, Крючок, дай-ка гитару.
— Ты ж играть не умеешь, — буркнул наш дворовый музыкант, но инструмент отдал. — Не сломай.
— Всё нормально будет, не ссы, — отмахнулся я. — Чего тут уметь, три аккорда. Короче, песня. Новая. Называется «Без баб и водки».
Шпана заржала, а я, брякая как бог на душу положит, принялся орать песню, неизвестно как оказавшуюся в моей памяти. Шансоном я не увлекался, но жить в России и не слышать его было нереально, особенно если когда-то тянул срок. Вот в памяти и задержалось десяток-другой песен. А я сегодня их выписал в тетрадку, заодно и обновил воспоминания. Словно знал, что пригодится.
— Ништяк!!! — Зёма от избытка чувств хлопнул себя по ляжкам. — Сам сочинил?!
— Ага, — я кивнул, не опасаясь, потому как про такую группу здесь никто даже не слышал. — Нравится?
— Да писец просто, — малолетний авторитет повернулся к остальным. — Скажите, пацаны, кайфово?!
— Суперски, круто, — наперебой принялись поддакивать те, а Крючок попросил слова переписать.
— Да погоди ты, — осадил Зёма музыканта. — А ещё чего-нибудь могёшь?
— Ну, давай попробуем, — я покопался в голове и решил пройтись по творчеству Круга, — «Владимирский централ».
— Мля, у меня там батя сидел, — восхитился Зёма. — давай, жги!
Песня нашла благодарных слушателей. Пацаны аж притихли, а девки как-то незаметно переместились ко мне, усевшись по бокам. Причём Зёма даже не заметил, хотя обычно весьма резко реагировал, если Ленка при нём с другими заигрывала. Я допел последнюю строчку, неумело брякнув по струнам, и отложил гитару, чтобы отдышаться.
— Зашибись, — Зёма смахнул слезу. — Крючок, слова запиши! Бате спою, пусть порадуется.
— Сёма, а про любовь чего-нибудь можешь? — принялась ластиться Ленка, отчего меня передёрнуло. Раньше-то я был бы на десятом небе от счастья, а сейчас, исходя из своего прежнего опыта, представил, какой там венерический букет, и от омерзения меня чуть не вырвало, благо из-за темноты никто не заметил моих кривляний.
— Про любовь? — я задумался на секунду. — Могу и про любовь. Аттестат в крови, по бокам конвой…
Новая песня зашла ещё лучше, под конец припев пели все вместе, перекрикивая друг друга. Было видно, что пацанам она прямо на душу легла. А меня буквально распирало от самодовольства. Я купался во внимании, правда, довольно быстро пришёл в себя. Признание шпаны — это конечно, хорошо, но цель у меня другая. А то вон чуть под настроение портвейна не хапнул. Ну его, надо завязывать с этой музыкой.
— Ладно, Крючок, держи гитару, —
