массивный дом, зажатый пристройками. Поместье имело два этажа и узкие окна, стены из тёмного дерева и высокое крыльцо. Забор кое-где виднелся, но в основном уже давно сгинул под натиском северных ветров. Мрачное строение на вершине холма внушало беспокойство каждому, кто решил забраться сюда. Всё выглядело так, что внутри никто очень давно не жил, но при том не покидало странное ощущение того, что из-за оконных стёкол, отражающих белёсое от туч небо, выглядывали призрачные духи обитавших здесь людей.
Распахнув шубу, Севара тяжело дышала, разглядывая свой новый дом и одновременно прикидывая стоимость ремонта. Ей бы тетрадь и автоперо, чтобы начать заносить пункты в список дел, но пока приходилось обходиться лишь собственной головой.
— Много же работы предстоит. — Севара запахнула шубу, почуяв, как пот, который выступил при подъёме, остудился. Не хватало ещё заболеть.
— Какой такой работы? Что надыть? И кто вы? Я вас не звал! — гаркнули вдруг за спиной.
Оленя подскочила от неожиданности, а Севара едва заметно вздрогнула, прикрыла глаза, успокаивая забившееся сильнее сердце, и оглянулась. Перед ней стоял высокий жилистый старик с короткой, но густой седой бородой, под нахмуренными бровями виднелись зелёные с точками охры глаза. Он опирался на длинную палку, заканчивающуюся крюком, похожую на пастуший посох. На плечах незнакомца лежал тулуп, будто нацепленный наспех.
— Добрый день. — Севара чуть задрала подбородок. — Моё имя Тамъярова Севара Милояровна, я хозяйка сего поместья, со мной Оленя, служанка. Могу я осведомиться, кем являетесь вы?
— О как, — пробормотал старик, почёсывая затылок, — надо же… А что с Всемилой Милодаровной? Неужто померла? Молодая ещё ж… Иль продала?
— Всемила Милодаровна — моя бабушка, она вверила мне управление «Снежным», — терпеливо объяснила Севара. — Вы не желаете представляться?
— Прощения просим, хозяйка, — старик склонил голову, — дед Ежа я. Уж не примите близко на душу, что встретил вас эдак. А токмо шастают тут всякие… Что не хитник, то охлёстыш.
— Охлё… лёст… — Севара беспомощно обернулась к Олене.
Последняя поспешила прийти на помощь:
— Охлёстыш — то человек нехороший, с дурной славой, бессовестный.
— Вот как… А вы, значит, их гоняете? — Севара вернула взгляд деду Еже.
— Уж не привечаю! — воскликнул тот.
— У вас с моей бабушкой какая-то договорённость была? Ибо меня, увы, не известили.
— А? Нет. Я так, добровольцем. Мальчишкой ещё здесь жил, как подрос на шахты ушёл. Домик себе в городе отстроил, там сын сейчас с семьёй. Я дюже стар стал, не хочу молодости мешать, а так и сынок ходит, и внучки прибегают. Но мне и тут хорошо. Однако ж, ежели вы меня прочь погоните, так противиться не буду.
— Отнюдь, — Севара позволила себе улыбку, — никуда я вас не погоню. Мне помощники нужны, а вы и дом знаете, и город, и шахты. Лучше и не найти.
Дед Ежа усмехнулся:
— Добро. Своё поместье поглядеть желаете? Идёмте, госпожа.
Ключи, которые выдала бабушка, старые и немного ржавые, больше не котировались. Замки́ сменились новыми без уведомления хозяев. Внутри дом оказался холодным, пустым и пыльным. К тому же оказалось, что окна первого этажа, выходящие во «внутренний» двор были разбиты:
— В первую же зиму после смерти прежнего хозяина побили, снаружи укреплённые — не разбить просто так, а тут чепуха. Хитники искали, чем поживиться и согреться. Токмо ваша бабушка ещё по лету приезжала, всё ценное забрала, да заперла. Три десятка зим минуло с тех пор или около того…
Окна внизу дед Ежа заколотил тонкой фанерой, не пускавшей совсем уж злые ветра. Однако по полу гулял ледяной сквозняк, гоняя пыль. Зато не было паутины. В таком морозе пауки просто не жили. И всё же крепкое поместье осталось нерушимым, хотя и было изрядно постаревшим и покалеченным. «Жить можно», — вынесла мысленный вердикт Севара.
Первым делом нужно вставить стёкла, но для того нужно дождаться выплат горнодобывающей компании. Им уже должно было прийти уведомление о смене адресата. Правда, не ясно, согласились ли они на посезонную выплату. Если передача и пересчёт пройдут гладко, то за прошедшую зиму должны выплатить тридцать тысяч резов. Достаточно много, хватит, чтобы привести поместье в нормальное состояние, а летом укрепить его.
До того времени придётся жить как-то так. До вечера ещё есть время, значит, Севара может успеть переехать. Конечно, она предпочла бы остаться на постоялом дворе, хотя бы потому, что там теплее, но за комнату нужно платить. А когда появятся деньги, неизвестно. Писать с просьбой о спасении бабушке не хотелось — она и так многое сделала. А брату… Нет уж!
Была ещё шкатулка… Севара тут же отогнала такую мысль. Нет. Она воспользуется ей лишь в крайнем случае, а лучше вернуть странный дар. Но и о том она подумает позже.
Перво-наперво нужно раздобыть дров для топки. Но немного, ибо отложенных резов осталось что-то около сотни. Помимо того понадобится постельное бельё и одеяла, чтобы как-то пережить хотя бы ночь. Благо, на втором этаже осталась мебель. Что-то подсказывало, что часть перетащили сюда с первого, видимо, чтобы усложнить возможную кражу.
— Дедушка, а как же вы тут жили? — тихо удивилась Оленя, выходя, следом за остальными.
— Я не тут, я там, — он махнул рукой, — у хлеву, рядом с конюшней. Меньше места, теплее.
— Есть хлев? — уточнила Севара. — И конюшня?
— Хлев… ну, был. И курятник стоял. Сейчас вместо хлева моя опочивальня, считай. А конюшня сохранилась, да. И завозня есть…
— Завозня?
— Сарай для саней там, телег. Он с той стороны. Они тут дом обжимают, чтобы холода мене было.
— А вы с лошадьми обращаться умеете?
— Умею, как не уметь-то. Своё хозяйство было.
— Если попрошу ухаживать за лошадью, поможете? За плату, разумеется.
— А хоть бы и за еду. Почему не походить за животиной.
Севара довольно кивнула, закусывая губу и размышляя. Медленно, но верно в разуме строился план собственного дома, где хозяйкой будет лишь она одна.
Глава 3. Люди и сказки
На постоялом дворе было тихо. Виной тому и удалённость Пэхарпа, и нетуристическое место, и холодные ветра, и заснеженная даже весной дорога. К лету, если верить местным, город оживал — приезжали приказчики, представители и государственные чины, чтобы проведать местные шахты, приносящие кое-что лучше золота и алмазов — магические кристаллы.
Хозяйка постоялого двора так хвалилась своим обслуживанием для драгоценных клиентов, что едва не подняла цену ещё выше и для Севары. Однако та вовремя пожаловалась на сквозняки и содранную часть стены, что портила вид. Платить, конечно, всё равно придётся, но отдавать причитающееся за постой — рано. Сейчас деньги нужнее самой. А договорившись
