Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
Таким образом, благодаря своему не совсем безупречному прошлому Веня обладал определенными знаниями и просто не мог не узнать в седовласом щеголе в «черепаховом» пенсне известного в определенных кругах Зосю Вуйчика, орудовавшего в свое время в Феодосии и Керчи, а после войны перебравшегося в Москву. Зося обладал необычайно чувствительными пальцами, он метил карты иголкой и с легкостью на ощупь мог отличить шестерку от туза. Среди профессиональных игроков Зося был известен как настоящий польский интеллигент, который играл на доверии и частенько водил будущих соперников в близлежащую лавку, где покупал при них новую колоду для предстоящей игры. Весь трюк состоял в том, что продавцы карт были с Зосей в доле и продавали соперникам уже заранее помеченные карты.
Что же касается второго «москвича», прибывшего этим утром на псковский вокзал, о нем можно было сказать примерно то же. Рыжеватый красавец со значком «ГТО» на футболке был не кто иной, как Эдуард Сомов, которого в определенных кругах все именовали просто Э́дичкой. Этот самый ловкий пройдоха тоже обладал удивительно ловкими пальцами и считался настоящим мастером фальшивой сдачи карт, передергивания и прочих приемов нечестной игры. Одним словом, когда Веня встретил на вокзале Зосю, он удивился; увидев же вслед за ним Сомова, он и вовсе потерял покой и все-таки решил, что должен выяснить, в чем тут, собственно, дело. На время позабыв про свое дежурство, он всю первую половину дня потратил на слежку за Эдичкой Сомовым, который долго кружил по городу: посетил Кремль, покрутился возле Ольгинской часовни, съел мороженое и даже покатался на карусели в детском парке. Только после этого Эдичка нырнул во второй подъезд старенькой пятиэтажки на улице Бастионной и пропал.
Порасспросив местных мальчишек, Веня выяснил, что именно во втором подъезде в двадцать второй квартире живет некая Римма Марковна, которая сдает комнаты постояльцам за немалые деньги. Когда спустя час Веня снова увидел Эдичку, выходящего из подъезда уже без своей сумки, он решил, что его миссия завершена. Прибывший в Псков рыжеволосый шулер остановился на постой именно здесь. Только после этого Веня с чувством выполненного долга отправился в управление.
Когда Веня вошел в кабинет оперативного отдела, следователь Витя Кравцов, который в этот день выполнял обязанности руководителя дежурной оперативно-следственной группы, с ходу наорал на него и заявил, что доложит начальству о его опоздании. Веня, который терпеть не мог, когда на него кричат, послал следователя к черту, уселся за стол и принялся листать папку со сводками. Веня был недоволен поступком Кравцова и не на шутку обиделся на него, но не особо опечалился. Он прекрасно понимал, что если Кравцов и впрямь решит выполнить свою угрозу, то он никак не поедет к начальнику управления Корневу, а всего лишь сообщит об опоздании непосредственному начальнику Вени – то есть Звереву. А уж со Зверевым-то они договорятся.
«Если Витька решил меня воспитывать, – в сердцах рассуждал Веня, – черта с два я сообщу ему причину моего опоздания. Ни Сомов, ни Вуйчик пока не совершили ничего предосудительного, поэтому об их появлении в Пскове можно пока никому не сообщать. Хотя нет… Звереву об этих двоих сказать, пожалуй, стоит…» Размышления Вени прервал телефонный звонок, и дежурный дал команду на выезд. Вторую половину дня они занимались кражей.
В продовольственном магазине на Старотекстильной пропали две коробки с индийским чаем и одна коробка пакетированного киселя производства предприятия «Колос». Позабыв про свои обиды, Веня тут же включился в работу и путем опроса уже к вечеру обнаружил пропажу. Кисель и чай были похищены одним из грузчиков магазина, бывшим уголовником, недавно принятым на работу. Воришку доставили в местное РОВД, а директор магазина, лысоватый толстячок по фамилии Буркин, вместо благодарности долго возмущался, когда узнал, что найденные товары будут изъяты и приобщены к вещдокам, вместо того, чтобы тут же попасть на прилавок.
Ночь прошла спокойно, Костин до пяти утра кемарил за своим рабочим столом, и только уже под утро им сообщили о двойном убийстве на улице Гороховой, так что смениться пораньше и умотать домой у Вени и его коллег не получилось.
Глава третья
Зверев вошел в подъезд полуразрушенного дома на улице Гороховой и, стараясь не испачкать брюки, вошел в одну из распахнутых дверей. В квартире он увидел Костина. Веня энергично размахивал руками и ожесточенно спорил со старшим дежурной опергруппы Кравцовым. Кравцов пыхтел, его лоб покрылся испариной, но при всем своем желании он не успевал даже вставить слова в энергичный монолог Вени. В помещении помимо спорщиков находились эксперт-криминалист Леонид Валерьевич Мокришин и кинолог Геннадий Логвин, чернявый круглолицый крепыш с небольшим кругленьким брюшком.
Гена сидел на табурете и клевал носом, у его ног, лежа на грязном полу, устроилась лохматая овчарка по кличке Бармалей. Когда Зверев вошел, пес вскинул голову, пару раз вильнул хвостом и вслед за этим снова лег, видимо, утратив к вошедшему интерес. В свойственной ему манере помалкивать Леня Мокришин бросил лишь короткий взгляд на вошедшего Зверева и тут же, словно забыв про него, продолжил рассматривать через толстенную лупу смятый в гармошку чинарик. Леня держал окурок пинцетом, вертел его и взирал на него так же, как заправский ювелир смотрит на ограненный алмаз весом никак не меньше чем в триста карат. Чтобы привлечь к себе внимание, Зверев покашлял. Кравцов, увидев вошедшего, вздохнул с облегчением:
– Наконец-то! А то я уж думал, что мы будем до ночи тут торчать!
– О, Пал Василич! – обрадовался и Костин. – Виктор Константинович у нас сегодня спешит куда-то, а я ему говорю, что до приезда Зверя покойников не трогать.
– Бешеный он у тебя, Василич, и упрямый! – продолжал Кравцов. – А еще оба вы одного поля ягоды – что одного, что другого по полдня ждать приходится! И чего такого ты можешь найти, чего мы не нашли? Ладно уж, раз приехал, то даю вам обоим еще полчаса, а потом хочешь не хочешь, велю покойников уносить. Я, если что – на улице!
Прошагав в сторону выхода на цыпочках, чтобы не затоптать следы, Кравцов покинул комнату.
– Где они? – спросил Зверев, когда дверь за следователем захлопнулась. Костин махнул рукой, и они прошли в следующую комнату.
Взору майора открылась удручающая картина. Серые обои свисали клочьями, открывая уже успевшие подернуться плесенью голые стены. Повсюду валялись старые корзины, кастрюли и осколки битого фарфора. Расслоившаяся от влаги мебель состояла из прожженного кресла и облезлого шкафа, все двери которого были сорваны с петель. Дополняло все это убогое убранство стоявшее в углу старое пианино, покрытое сорванными с окон занавесками. Однако представшая глазам Зверева картина была не так безобразна, как то, что Зверев увидел у противоположной стены. Тут на двух старых вытертых стульях сидели худощавый светловолосый парень лет шестнадцати с отекшим от синяков и ссадин лицом и примерно такого же возраста здоровяк с искривленным от боли лицом.
Подойдя ближе, Зверев внимательно осмотрел светловолосого. Кожа на лице паренька была рассечена в нескольких местах, переносица опухла, через прокушенную губу были видны осколки передних зубов. Оба мертвеца были связаны бечевкой и привязаны к стульям. Одежда покойников была заляпана запекшейся кровью. Зверев подошел, принюхался и вопросительно посмотрел на Костина:
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
