«А фарфор прозрачный, – подумала она, – такой тонкий-претонкий, как бумага, и прямо-таки светится».
Диана поставила чашку на место и потерла полные щеки.
– А Людке-то что нагадали? – засмеялась она. – Убийство рыбы круглым объектом! Ха-ха-ха!
Тут к Грицак подошел покупатель, и девушка перестала думать о пророчествах лжецыганки Ирины.
– Столовая закрывается, – пропел кто-то у него над ухом, и Чен резко повернул голову.
Совсем близко к его столику стояла Ева с полным подносом грязной посуды в руках.
– А… Да, конечно. Сорри! – пробормотал Ли Минь, вставая.
Буфетчица смотрела на него во все глаза. Он залился краской. Сердце застучало быстро-быстро.
– Ты сейчас идешь домой? – спросил он девушку.
– Да, – кокетливо улыбнулась та после некоторой паузы.
– Я тебя провожу, – сказал Ли Минь.
В его глазах бушевала страсть.
– Не надо. У меня строгая мама, – покачала головой Ева.
– Я до подъезда, – сказал Чен. – Или ты стесняешься ходить по улицам с азиатом?
– Нет, что ты, – искренне удивилась буфетчица, – я не стесняюсь тебя. Мне неважно, какой у человека цвет кожи. Я категорически против расизма и ксенофобии, и принимаю во внимание только личность человека, а не его национальность, религиозные убеждения или политические взгляды!
Ева глубоко вздохнула, и ее грудь всколыхнулась. Ли Минь мелко задрожал от страсти.
Женщина постбальзаковского возраста, одетая в длинную шубу, голосовала, стоя по колено в снегу неподалеку от бывшего дома Люды, где она жила с режиссером Селедкиным. Людмила подрулила, остановившись перед потенциальной пассажиркой, и распахнула дверцу.
– Мне в Большой театр, – сказала дама, манерно растягивая слова. – Но на такой машине я не поеду. Я вообще антикоммунистка, меня ваши звезды по бокам раздражают. И пулевые отверстия тоже, от них веет дешевыми понтами. А громыхание – оно вообще какое-то позорное. Вдруг у меня от таких звуков уши заболят?
– Ну и не надо, – пожала плечами Людочка, – у меня, например, уши не болят, хотя я уже полдня за рулем этого автомобиля.
– Это не автомобиль. Это ведро с гайками, – скривилась дама. – Сколько вы, милочка, берете за проезд?
Чайникова назвала сумму.
– Так дорого? – возмутилась дама. – Это оскорбительно! Соплюха! Да вы знаете, кто я? Я – теща и любимая актриса самого режиссера Селедкина! Недавно я сыграла главную роль в фильме «Колорадская красавица». К тому же Леня в ближайшее время собирается жениться на моей дочери Риточке, умнице и красавице…
Люда смотрела на дорогу остекленевшими глазами.
– Так что, – триумфально подытожила дама, косясь на Чайникову, изо всех сил вцепившуюся в руль, – я предлагаю вам половину суммы. Можете гордиться, что подвозили представительницу известной творческой династии.
Реквизитный «уазик» притормозил неподалеку от театра. Дама вытащила из крошечной вечерней сумочки мятую бумажку и дала деньги Люде. Чайникова механически взяла деньги, а потом отъехала подальше, заглушила двигатель и горько зарыдала.
– Все, больше я мимо дома бывшего мужа ездить не буду, – плакала она, – а то мало ли что в следующий раз узнаю! Хотя куда уж дальше! Он женится!
Несмотря ни на что, Люда продолжала любить своего мужа.
Вечерело. За окном валил снег. Полковник Рязанцев ходил туда-сюда по кабинету. Он был один. Полчаса назад Владимир Евгеньевич получил от генерала Томпсона сведения, что эмиссар известного международного террориста попался при попытке купить радиоактивные материалы. Когда его взяли, эмиссар покончил с собой, так что никаких сведений от террориста получить не удалось. Томпсон волновался.
– Неизвестно, скольких мы не перехватили, – говорил он. – А если у них еще и будут точные чертежи!
– Мы пока не уверены, что Чен Ли Минь – именно тот человек, которого вы ищете, – ответил генералу Владимир Евгеньевич. – С него не спускают глаз, но прямых доказательств пока нет. Во всяком случае, никаких контактов с людьми, которые хотя бы отдаленно могли походить на террористов, он не осуществляет.
– Его мобильный телефон прослушивается?
– Частично. Мы отслеживаем содержание эсэмэсок, отправляемых и получаемых предполагаемым террористом, а также ведем списки номеров, на которые он звонит. И тех, с которых звонят ему.
– И много таких номеров? – заинтересовался Эдвард. – А тексты эсэмэсок получить можно?
– Если честно, – ответил Евгений Владимирович своему британскому партнеру, – с момента пересечения границы России Чен Ли Минь никуда не звонил, ему тоже никто не звонил, и никаких сообщений он не отсылал и не получал. Но мобильный телефон у него есть, номер нам известен, и если предполагаемый террорист им воспользуется, мы тут же засечем направление звонка.
– Ит из гуд, – мрачно сказал Томпсон. – Спасибо, Владимир.
Англичанин положил трубку, а Рязанцев принялся ходить по кабинету. Он думал.
В городе резко похолодало. За несколько часов температура упала до минус двадцати, и началась метель. Чен сидел в столовой и ждал Еву, которая собирала со столов грязную посуду. За окном было темно, ветер бил в окна и бросал снежную крупу. В почти пустом помещении было холодно и тревожно.
«Вызвать такси, что ли? – подумал Чен про себя. – Не пойдем же мы с Евой пешком по такой погоде?»
Он вспомнил об уютном домике, который купил себе в Северной Италии на деньги, полученные после успешного выполнения предыдущего – зубодробильного и на первый взгляд невыполнимого – задания шефа. В гараже этого домика в ряд стояли «Ламборджини», «Феррари» и два «Порша». На безбрежных лугах паслись чудесные пасторальные овечки. В воздухе витал аромат флердоранжа, в небе проплывали белоснежные облака, а вода в бассейне, отделанном мозаикой, была голубой и прохладной. Он, Чен, продержался в этом раю полтора месяца. Слегка отдохнув и залечив раны, он заскучал. Его уже не радовали ни овечки, ни облачка, ни «Феррари», ни бассейн с водопадом и имитатором океанских волн. Ли Миню хотелось опасности, адреналина и новых впечатлений. Он не был создан для мирной жизни. Через семь недель после начала спокойного добропорядочного существования он предстал перед шефом и тут же получил новое задание. На этот раз Чену пришлось отправиться в Россию.
«А может, – подумал Чен, глядя на длинные ноги Евы, одетые в некрасивые стоптанные ботинки, – все дело в том, что я жил в доме один? Мне даже поговорить не с кем было. Я ходил и ходил по всем своим двадцати комнатам и не знал, чем заняться. А вот если бы рядом была женщина, которая мне действительно нравится, может, я бы и расхотел мотаться по миру».
Его закаленное в боях сердце заныло.
– Ладно, – решил он, – это будет мое последнее задание. Я получу то, что требует шеф, и уговорю Еву съездить ко мне в гости в Италию. А если она потом захочет меня покинуть, я ее запру в самой дальней комнате. Как Синяя Борода.
