Полковник быстро подошел к окну и выглянул. Рама этажом выше была распахнута.
– Они ушли наверх. Туда! – скомандовал он.
Спецназ под руководством Олега Склярова быстро поднялся на этаж выше. Преступники и правда ушли этим путем – на подоконнике обнаружились следы ног.
– Они где-то здесь, – сказал Рязанцев. – Четверо мужчин – это не иголка в стоге сена. Вызывайте подкрепление, будем прочесывать здание. Тут всего девять этажей. Не уйдут!
Потом он связался с милиционерами, оцепившими здание по периметру, и попросил их вызвать кинолога с собакой.
– Что, опять? – спросила Даша Васю, стоя на пороге туалета. – Прямо здесь?
– Ага, – кивнул Юдин. – Тряпочкой атаковали, оригиналы!
Он засмеялся, но его веселье никто не разделил.
Около четырех утра, когда милиционеры, стоявшие в оцеплении, уже начали валиться с ног, а глаза Рязанцева покраснели и стали слезиться, пришлось признать, что четверка нападавших словно провалилась сквозь землю.
– Так не бывает, – сказала Ева. – Они не могли покинуть институт.
Полковник снисходительно улыбнулся.
– Конечно, дорогая, – согласился он. – Не могли. Они где-то здесь, в здании, которое мы прочесали вдоль и поперек трижды.
– Они могли успеть уйти из НИИ, – не согласился Денис Чабрецов, глава оперативной группы милиции, выехавшей на вызов, – по крышам, через подземный ход, канализационный люк или просто выпрыгнуть из окон раньше, чем оцепление охватило весь периметр здания.
– Очень жаль, что собака не берет след, – сказал Владимир Евгеньевич, – кинолог говорит, что это из-за хлороформа.
На стул напротив полковника тяжело опустился Олег Скляров. Импровизированный штаб расположился в лаборатории, где работал Юдин. Сам Вася крепко спал в отделе, сделав себе кровать из нескольких поставленных в ряд стульев. Рядом сидела Даша. Ее глаза над пухлыми губами выглядели озадаченными.
– Пожалуйста, сделайте мне кофе, – попросил Скляров Дашу.
– Сейчас, – кивнула девушка. – Вам сколько воды и сахара?
– Побольше кофе, остального поменьше, – махнул рукой Олег.
Девушка направилась в угол, где располагался электрический чайник и блестели ряды чашек. Вскоре зашумела вода. Дарья высыпала кофе из пакетика в чашку, смяла упругую бумажку и точным движением отправила пакетик в мусорную корзину, стоявшую в противоположном конце отдела. Потом она проделала то же самое со вторым пакетиком.
– Я думаю, они все еще в здании, – сказал Скляров. – Вся четверка ушла наверх, на пятый этаж, там женский туалет. Почти сразу же появились мы и милиция. Со слов Василия мы знаем, что один из нападавших, получивший травму ноги, сам усыпил себя хлороформом. Еще у одного сломана рука. Остальные побывали в нокауте. Я не думаю, что в таком состоянии они смогли бы уйти быстро и далеко. Гораздо вероятнее, что преступники все еще где-то здесь. Милиция никого не впускает и не выпускает, даже руководству НИИ не дали разрешения на вход – хотя академик Рубцов бушевал у крыльца вовсю.
– Конечно, – кивнул Рязанцев, – они нам тут будут только мешать. Пусть академик едет домой и ложится спать.
– Ты прав, – сказал Чабрецов, обращаясь к Склярову, – если как минимум одного человека из четверки надо было тащить волоком, то быстро покинуть здание они не могли. Значит, они все еще здесь.
Ева, Чабрецов, Рязанцев и Скляров посмотрели друг на друга.
– Значит, надо обшарить здание еще раз с подвала до крыши, – сказал полковник. – Их надо найти.
– Кто им помогал? – спросила Ева. – Этот человек тоже, скорее всего, здания не покидал. Итого у нас пятеро!
– Конечно, – кивнул Чабрецов, – попытка уйти только привлекла бы к нему – или к ней – повышенное внимание. Этот кто-то сидит тихо, как мышка. Лично ему, в общем-то, ничего не грозит. Ищут-то не его, а четверку в темных костюмах.
– Не грозит, если только нападавшие не прячутся у него в кабинете, – уточнил Скляров.
Рязанцев задумался.
– Давайте опросим всех, кто находится в здании, – сказал он. – Тут около десятка человек всего. А уж потом, если не нащупаем никакой ниточки в беседах, прочешем НИИ еще раз.
Полненькая кудрявая Даша сидела перед полковником, Евой и Денисом Чабрецовым. Они расположились в лаборатории, примыкающей к основному помещению отдела и до предела захламленной транзисторами, диодами, резисторами, полупроводниками, реле, разъемами, тиристорами, конденсаторами, переключателями и проводами. Пахло канифолью. По стенам были развешаны чертежи и схемы. Лежали толстые справочники. Стоял негромко гудевший компьютер. К потолку была приклеена большая карта звездного неба.
– Не волнуйтесь, – мягко сказала девушке Ева, – все нормально. Мы понимаем, что ночь выдалась нелегкой.
– Да уж, – кисло улыбнулась Даша. – Не то слово.
– Расскажите, что вы видели и слышали и где были в то время, когда все произошло, – попросил Чабрецов, незаметно нажимая на кнопку «Запись» диктофона. Рязанцев раскрыл блокнот.
Даша вздохнула.
– Мы уже собирались уходить, – сказала она, – я уговаривала Василия взять такси, потому что боялась, что, если он будет возвращаться поздно и пешком, на него опять нападут.
– Вы живете вместе? – спросила Ева.
– Да, – ответила девушка, – уже почти полгода.
– И вы обычно возвращались домой вдвоем?
– Не всегда, – покачала головой Гусева, – иногда Василий приходил позже. Я уезжала по окончании рабочего дня, около половины седьмого, готовила дома ужин, стирала и убирала. Вася обычно появлялся не раньше десяти вечера.
– Ясно, – кивнул Чабрецов, – но сегодня вы остались с ним на работе допоздна.
– Да, – сказала Даша, – потому что он пообещал уйти в семь, но, как обычно, задержался до половины девятого. У нас это происходило тысячу раз – я говорила ему, что завтра настанет новый день и можно будет доделать всю работу, а он отвечал мне «ага» и снова поворачивался к экрану. Вчера я опять уговаривала его пойти домой, и уговаривала, и снова уговаривала, и около девяти Вася согласился. Он сказал, что мы сейчас поедем, и ушел в туалет.
– Остальные сотрудники отдела покинули институт раньше? – спросил полковник.
– Копейкин ушел в семь, у него у друга юбилей, – принялась вспоминать Дарья, – еще раньше убежала наш младший научный сотрудник, Алена Сичкарь, сказала, что вечером у нее свидание с фотографом. К слову, видела я снимки, которые делает ее молодой человек, – все вроде бы ничего, а лица у людей такие, будто у них зубы болят. Так что, думаю, этот фотограф на самом деле далеко не такая душка, каким хочет казаться.
– Она, говорите, ушла раньше семи? – уточнил полковник.
– Ровно в шесть, по-моему. На маникюр спешила, – кивнула Даша. – В полвосьмого ушел Белобородов, ведущий научный сотрудник, кандидат наук, у него семнадцатилетняя дочь недавно в подоле внучку принесла, так они все сначала разволновались, ругались, нервничали, а теперь, когда малышка родилась, не нарадуются. В общем, Белобородов ушел в полвосьмого, потому что хотел еще заехать в магазин и купить внучке куклу. В восемь ушла Захарова, заместитель Копейкина. Она, к слову, тоже кандидат наук.
