спецзаказу, таких всего пару десятков в стране, — с гордостью заявил водитель.
— Мне нравится, плавно идёт, хотя ощущается вес, — согласился я.
— А вы к нам надолго, в родные пенаты?
«Словоохотливый дядька», — понял я.
— Не знаю, как пойдёт! А ты как думаешь, ждут меня?
— Конечно ждут, матушка ваша целый банкет устраивает!
— Ну, это приятно слышать, — заулыбался я, откинулся на сиденье и победно взглянул на Ладу.
— Не расслабляйся, кузен! — хмыкнула она.
Далеко справа я увидел реку, довольно большой остров и очертания большого города. В душе что-то защемило и через несколько секунд я понял, что это некая ностальгия старой личности по родным местам.
Я достал планшет и начал смотреть карту — аэропорт имени Пепеляева находился в нескольких километрах севернее города, а сейчас мы огибали северную окраину со стороны северо-запада на северо-восток, не заезжая в сам город.
«Где же находится поместье?» — этого, как ни старался, вспомнить я не мог. — «Ладно, хрен с ним, надо просто расслабиться», — решил я и начал рассматривать город.
Мы явно и очевидно ехали по шоссе и в сам город не собирались. Я смотрел на реку, очертания крепостных стен, пять зданий в центре, по высоте никак не меньше московского «Марков-Плаза», на другие, более низкие относительно них многоэтажки — город производил впечатление развитого и богатого миллионника.
«Иртыш!» — вдруг вспомнил я название этой реки.
— Красивый город! — произнес я.
— Конечно, а ты как думал? — покачала головой Лада.
— Кузина, ты можешь быть менее язвительной? — не сдержавшись, я повернул к ней голову.
— С чего бы?
— Тебе не идёт быть такой!
— Много ты знаешь, — сжала губы блондинка.
— Замуж тебе надо.
— Умолкни, пока цел, — девушка явно разозлилась.
«Скорее всего, у неё явный недотрах, налицо все признаки».
Я продолжил рассматривать город, от которого мы довольно стремительно удалялись. Пейзажи мне нравились, повеяло чем-то родным.
«Подгородка, ну конечно же! Там наш дом, туда мы едем!» — при вгляде на карту меня осенила мысль-догадка.
Дорога была четырехполосная, вокруг были лесопосадка и луга, там паслись коровы. Я обернулся — город оставался сзади.
Через десять минут езды под семьдесят впереди показался посёлок, однако водитель, не доезжая метров двести, свернул влево, в довольно густой лес. У меня быстрее забилось сердце, я начал ощущать сильнейшее волнение.
— Что, страшно? — поинтересовалась Лада.
— Нет, но волнуюсь, — выдохнул я, при этом блондинка усмехнулась, чуть сжав губы.
Минуты через три показался уходящий на десятки метров в разные стороны высокий кирпичный забор, поросший мхом и плющом. Водитель свернул направо, немного проехал и снова свернул влево — мой взгляд уперся в серые ворота. Поразило, что там стояли два автоматчика в буквально полевом армейском камуфляже, и я даже не сразу их заметил.
Один из них, глядя на машину, достал рацию и что-то сказал. Секунд через десять ворота начали с лязгом открываться.
«Меры безопасности довольно серьёзные. С чем это связано? Явно элитный посёлок немного вдали от города, в лесочке, обнесён забором, и охрана, как в ставке фюрера — интересные дела. Скорее всего, я даже не всех видел».
— Приехали, Виктор Антонович! Добро пожаловать домой! — весело объявил водитель.
Ощутил, как у меня на несколько мгновений перехватило дыхание, быстрее забилось сердце, а после этого на меня, если можно так сказать, пахнуло магической аурой чего-то старого, мощного и до боли родного.
— Блин… — шепотом выдохнул я.
— Родовой накопитель тебя узнал и признал! — вполне серьёзно сказала Лада. — Это хорошо.
«Накопитель?» — я не стал сейчас уточнять, но сразу понял, что это нечто очень серьёзное и мощное.
Когда заехали внутрь, ощущение вскоре прошло, отпустило. Я с восторгом смотрел на огромный дом, а правильнее сказать, трехэтажный дворец, на фонтаны, на аллеи и беседки — поместье оказалось огромным и потрясающим, как какой-нибудь Версаль. Конечно, поменьше, но в целом мне очень понравилось.
Минуты четыре мы ехали до ближайшего фонтана и большой площадки — судя по тому, что там стояло с десяток машин, это была стоянка.
«Куда я попал? Я действительно член такого богатого и солидного рода?» — я начал сейчас сомневаться в реальности происходящего, настолько это было сказочно и увлекательно.
— Приехали, Виктор Антонович, вон Петрович вас уже ждёт-дожидается! — остановившись, промолвил водитель и показал на троих человек в каких-то ливреях.
— Петрович? — переспросил я.
— Главный мажордом, реально забыл, что ли? — хмыкнула Лада. — Выходи давай, я в душ хочу!
— Я за тебя рад, знаешь ли, кузина, — нервно ответил я и открыл дверь.
Выйдя, с некоторой опаской огляделся — и само поместье, и парк с фонтанами, и размеры, и лесной воздух с пением птичек очень впечатляли.
— Виктор Антонович, здравствуйте! Лада Евгеньевна, рады вас видеть дома! — подошёл к машине полный, лысый дядька лет пятидесяти с завитыми усами и в сине-серой ливрее с разными эмблемами. Его сопровождали мужчина и женщина в таких же ливреях, но помладше на вид, в руках у них были какие-то свертки.
— Привет, Петрович! — вздохнув, кивнула Лада и чуть потянулась.
— Здрасьте, — улыбнувшись, произнес я — всё это напрягало.
— Виктор Антонович, извольте переодеться в нормальную домашнюю одежду, — заявил этот Петрович, бесстрастно глядя на меня.
— Э-э, зачем? Мне и в этой хорошо, — удивился я.
— Так положено! Вы дома, а не где попало!
Я посмотрел на Ладу — та пожала плечами:
— Такие у нас правила, забыл?
— Да, забыл! — с легким раздражением ответил я. — И где мне переодеваться, прямо здесь?
— Никак нет, вот гостевая беседка! — мажордом показал куда-то правее, в сторону боковой аллеи — там действительно виднелась беседка.
— Дома нельзя это сделать?
— Нельзя! — твёрдо ответил Петрович.
— Ой, бля, одни сплошные сложности, — покачал я головой, но решил не обострять. — Ведите, что ли!
Беседка оказалась с удобствами. Переодевание заняло минут семь — костюм, который мне принесли, оказался ничем не хуже того, в котором я был, отличался только цвет — насыщенный темно-серый, и узоры, похожие на морские якоря.
— Добро пожаловать домой, дорогой Виктор Антонович — прошу вас! — расплылся в улыбке мажордом, когда он вышел из беседки. — Другое же дело!
— Вам виднее,
