меня, мой муж… мой муж прикажет слугам избить вас!
Мальчишки рассмеялись. Слова Дженевры не произвели на них ни малейшего впечатления, они и в самом деле звучали жалко. Глаза бесенят горели; монеты, которые Дженевра зря совершенно вытащила из кошеля, сияли на солнце и манили, манили их. Мальчишек было семеро, Дженевра одна-одинешенька, при ней не было слуги и уж конечно мужа.
В этот момент ворон, птица не только коварная, но и, несомненно, умная, вырвался из силков и принялся лупить своими большими, сильными крыльями. Казалось, поток воздуха может сдуть мальчишек с места. Потом в ход пошли клюв и когти. Ворон разил метко, и вскоре стая воришек бросилась врассыпную; напоследок только один из них, самый старший, вымахавший на голову выше остальных, вырвал у Дженевры из рук кошель. Ворон налетел на него, целя точно в руку. Мальчишка с воплем выронил кошель, размахивая руками, как мельница. Ворон погнал его вдоль канала, все норовя если не клюнуть побольнее, так ударить крылом.
Страх схлынул. Еще мгновение назад Дженевра не могла пошевелиться, а теперь облегченно выдохнула, нагнулась и принялась собирать рассыпанные по влажной мостовой монеты.
Ворон вернулся. Он, громко хлопая крыльями, приземлился на край бордюра, склонил голову и смотрел пристально своими внимательными и умными черными глазами. Странное дело, но сейчас Дженевра, привыкшая считать воронов злом, совсем не боялась. Ей даже нравилась эта птица, ее умный взгляд.
- Вы правы, правы, синьор Ворон, - сказала Дженевра с преувеличенной серьезностью. - Мне не следовало обещать им деньги и доставать кошелек на глазах у оборванцев. Впредь, синьор Ворон, я буду умнее.
Ворон каркнул, точно соглашаясь с нею, и вдруг протянул лапу. В когтях его что-то блестело. Снова каркнул, раздраженно, нетерпеливо. Его будто бы злила непонятливость и медлительность девушки.
- Хочешь, чтобы я взяла это?
Ворон каркнул вновь. Дженевра протянула руку, и в ладонь ей легло небольшое серебряное кольцо с маленьким темно-красным камешком. Не рубин, всего лишь кусочек граната. Подобных колец в избытке было в городских лавках на Белом острове, оттуда, должно быть, ворон свою блестящую добычу и унес.
- Ах ты, глупая птица, - пожурила Дженевра. - Зачем украл?
Ворон каркнул в третий раз, теперь уже обиженно, и взлетел, громко хлопая крыльями. Сделав круг, он исчез за высокими изломанными крышами ремесленного квартала. Дженевра проводила его взглядом и посмотрела на кольцо. Что это? Благодарность за спасение? Подарок? Никогда прежде Дженевра не получала подарки, и вот он, первый. И от кого?! От птицы! От ворона, создания нечистого и злого! Нужно было выбросить кольцо в канал. Но Дженевра не смогла. В конце концов, она надела его на палец.
* * *
Река Вис, впадая в Расколотый залив, ниспадала порогами, а в одном месте даже образовался водопад. Люди, бывавшие в Тисе или горных районах Вандомэ, конечно, потешались над этим, но для сидонцев водопад выглядел именно так и никак иначе. Он не грохотал, а лишь журчал весьма мелодично, и на берегу над обрывом часто устраивались пикники. Альдо любил это место, несмотря на постоянную опасность наткнуться здесь на целую толпу. С пригорка открывался потрясающий вид на город. Россыпь островов в обрамлении двух берегов казалась причудливой многоцветной эмалью в оправе из патинированной меди. А дальше, до самого горизонта, было море и только море всех оттенков голубого и зеленого. Альдо часто поднимался сюда с кистями и красками, но сегодня просто сидел на траве, разглядывая полускрытый туманом горизонт.
- Ау, брат мой! Тебя-то я и ищу! - Джанлу, главный сидонский острослов, взобрался на вершину холма, слегка страдая от одышки, сдернул с головы шляпу с невообразимой коллекцией перьев и утер испарину со лба. - Что же это ты не рассказал нам, что женился? Да еще на сестре прославленной Джованны!
Альдо фыркнул.
- Эта девчонка два дня как выскочила замуж, когда она успела прославиться?
Джанлу плюхнулся на траву, вытягивая ноги. Один чулок был травянисто-зеленый, второй небесно-голубой. Рифмоплет и памфлетист, он слыл в Сидонье также и законодателем мод, большинство из которых следовало бы запретить из соображения хорошего вкуса. Нельзя было сказать, чтобы он нравился Альдо. Джанлу ди Фореска был типичное дитя Сидоньи: невоздержан, неразборчив в связях, одинаково увлечен и пышнотелыми куртизанками, и смазливыми юношами; зарабатывал себе на жизнь скабрезными стишками и «Битвами красавиц» и то ужинал за герцогским столом, то сидел в тюрьме после очередного памфлета. С этим человеком не слишком приятно было дружить, но значительно хуже было иметь его среди врагов.
- Синьора Джованна прекрасна, как Любовь со стены Собора. И уже обзавелась немалой свитой поклонников, в глазах достойных сидонцев это делает ее прославленной.
- А разве не шлюхой?
- Ты оплатил ее свадьбу, друг мой, - напомнил Джанлу.
- Верно…
Оплатил, и теперь сожалел об этом. Слухи разлетелись с пугающей быстротой, и имя Бьенвенуто Альдо Ланти ставилось после имени новоиспеченной синьоры ди Талонэ. Это вызывало чувство брезгливости, и хотелось оттереть все эти упоминания, словно они отпечатались на коже.
- Так почему, женившись на столь сладком и сочном персике, ты, подлый змей, не позвал нас на праздник? - и Джанлу подмигнул.
Альдо с трудом подавил раздражение и напомнил себе, что брак этот — явление временное, и что скоро, очень скоро все закончится. Девушка не сможет долго сдерживать свою природную чувственность, потому что магия, даже спящая, не способна сопротивляться стрега сприто. Но все эти разумные доводы рассеивались, стоило только представить Джанлу рядом с Дженеврой Карни. Есть ли для женщины менее подходящая компания?
Потом пришло осознание, что его не должно тревожить, с кем появляется Дженевра, и это разозлило еще больше. Нужно добиться своего и со всем покончить.
- Я не думал, что моя женитьба имеет к вам какое-то отношение, - сухо сказал Альдо, желая завершить разговор.
Джанлу отшутился и сменил тему. Теперь он пересказывал сплетни, которые были Альдо не интересны, и злословил о людях, которых Альдо не знал и знать не желал. И все ходил вокруг, словно боялся задать вопрос.
- Да, - не выдержал Альдо. - Граф Понти заказал у меня картину. Портрет.
Понти имел недобрую славу. В Тисе и на землях Темече для этого, зачастую, достаточно соблазнить чужую жену, но в Сидонье дурная репутация зарабатывалась нелегко. Здесь изменяли, склоняли силой к сожительству, шантажировали, затевали дуэли с юнцами и неумехами только ради того, чтобы убить их, лгали и клеветали. Альдо заслужил репутацию «скотины» главным
