и ушел.
А она еще долго лежала на кровати, где прошедшей ночью он шептал ей ласковые словечки. Встала, лишь когда заслышала шум за дверью. Слуги начали убирать освобожденные рыцарями комнаты.
— Милая, родители ждут тебя в круглом кабинете, — позвала ее старенькая няня Фелисия после того, как Божена не явилась на обед, сославшись на недомогание.
— Дочь, нам надо серьезно поговорить, — начал отец.
— Почему? Почему вы отказали ему? — перебила она его.
Мацею было жаль видеть свою девочку такой расстроенной, он на миг замялся. Тогда разговор в свои руки взяла более твердая Катажина.
— Вацлав Врона не чета тебе. Мелкий дворянин. Обычный мазур, посвященный в рыцари, — хлестко бросила она.
В устах матери слово «мазур» прозвучало оскорбительно.
— Но ведь дворянин же! — с горячностью бросилась защищать она своего возлюбленного.
— Без денег и без своего имения! — так же горячо отвечала мать.
— Пан Мнишек обещал отписать Вацлаву одно из своих прикарпатских имений неподалеку от Кросно.
— Божена, мы не можем зависеть от милостей пана Мнишека, — вмешался в их перепалку Мацей. — Наша семья в огромных долгах. Еще и турнир этот. Так некстати. Он съел наши последние сбережения.
Божена с удивлением уставилась на родителей.
— Мы банкроты?
— Да. Но у нас есть отсрочка. Король согласился подождать, так как твой будущий муж обязался после свадьбы оплатить ежегодную ренту за Джевицкий замок.
— Мой будущий муж? — прохрипела Божена.
Голос внезапно сел, грудь сдавило, а под ребрами неприятно сжалось.
— Король предложил кандидатуру князя Яцека Порыцкого, — сказал отец, отводя от нее глаза.
Услышав о вмешательстве короля, Божена осознала, что план Вацлава обратиться к Мнишеку изначально был провальным и в дальнейшем ничего не даст. Стоит старосте узнать об участии Стефана Батория, он не станет вмешиваться.
— Яцек Порыцкий — это тот князь, с чьих земель в Лодзь поставляют соль? — вспомнила Божена толстого и неопрятного князя, который навещал их в Джевицах прошедшим летом.
Выходит, он приезжал смотреть на нее.
— Да, — подтвердил ее опасения отец. — Князь овдовел, и король предложил ему присмотреться к дочери воеводы Джевицкого.
— И?
— Ты ему очень понравилась. Он попросит твоей руки этим летом, когда вернется из Швеции.
Значит, у меня целых полгода впереди, — воспряла духом Божена. За это время всякое может случиться.
— Князь чрезвычайно богат, Божена. У него даже имеется свой флот, — пристально глянула Катажина на дочь. — Соляные копи в его землях дают большой и стабильный доход.
Зато Вацлав молод и красив. А главное, мы любим друг друга, — подумала Божена.
Она обрадовалась отсрочке неприятной ей женитьбы и была уверена, Вацлав что-нибудь придумает. Он ведь обещал.
Только чего совсем она не ожидала, так это последующего строгого родительского надзора. Дочь воеводы оказалась фактически запертой в замке, никуда не могла выйти без сопровождения. И с каждым днем крепла уверенность, что от нее прячут письма Вацлава.
В однотипном и безрадостном состоянии провела Божена почти пять месяцев. Была бы она постарше, да поопытнее, то заметила бы неладное намного раньше. А так… заметила нянюшка.
— Пресвятая Мария! — взмахнула руками Фелисия, — подавая молодой хозяйке полотенце, когда та выбиралась из большой лохани с пенистой водой.
— Что такое нянюшка?
Но та только охала, причитала, прижимала руки к сердцу.
Божена рассердилась на старую дуреху.
— Пришли кого-нибудь из служанок, чтобы помогли мне одеться, раз сама не можешь, — строго сказала она.
— Панночка, миленькая, нельзя служанок, — забеспокоилась няня.
— Фелисия, в чем дело?
— Надо маменьку Вашу звать.
— Да позовем мы ее, только объяснись уже наконец, что тебя так взволновало!
Няня никак не могла прийти в себя, но побоялась, что девочка действительно кликнет служанок и тогда позора будет не укрыть. Потому заставила себя сказать:
— Беременны Вы хозяюшка. Неужели сами не замечали, не чувствовали?
— Беременна?
Божена плюхнулась обратно в лохань с водой, прямо в завернутом полотенце. Часть воды вылилась, потекла по вымощенному красным кирпичом полу. Но обе женщины не обратили на это никакого внимания.
— Нянюшка? Что же мне теперь делать?
— Я за пани Катажиной побегу. Она решит, что делать.
— Фелисия, я боюсь, — захныкала, словно маленькая, Божена. — Мама меня убьет.
— Милая, теперь уж не исправишь ничего. А маменька твоя посердится немного, да поможет как-нибудь.
Фелисия оставила плачущую девушку и с резвостью, несвойственной ее почтенному возрасту, припустила искать главную пани.
Когда через пятнадцать минут она вернулась с хозяйкой замка, Божена так и сидела в лохани с остывшей водой и в промокшем полотенце.
К великому изумлению няни и девушки, Катажина не учинила скандала и не стала хлестать дочь по лицу, как иногда поступают матери в подобной ситуации.
— Божена, одевайся, — скомандовала пани. — Едем к доктору. Я знаю надежного, он будет молчать. Чтобы понимать, что делать дальше, для начала узнаем вердикт врача.
— И ты, Фелисия, молчи, — приказала она няне.
— Клянусь Пресвятой Девой Марией, никому ни словечка, — перекрестилась нянюшка.
Божена не в состоянии была думать и что-либо делать, она послушно дала высушить волосы и одеть себя няне. Потом также послушно отправилась за матерью в поданную карету, украшенную ярким гербом рода Джевицких.
— Восемнадцать-двадцать недель, — после осмотра сообщил доктор, к которому Катажина привезла дочь. — Сердце хорошо прослушивается. Скоро ребенок начнет активно толкаться.
Доктор понимал всю щекотливость ситуации, но счел нужным предупредить:
— Не советую на таком сроке прерывать беременность. Последствия для роженицы могут быть самыми непредсказуемыми.
— Против веры это, дите в утробе убивать, — молвила Катажина. — Божена будет рожать.
Дочь искоса глянула на мать. Не ожидала от нее такого. Неужели теперь ей разрешат выйти замуж за Вацлава?
А лекарь облегченно выдохнул. Не хотел грех на душу брать, да и панночку молодую жалко. Знал он таких, от отчаяния аборт тайный сделают, а потом до конца жизни слезы горючие льют, вину замаливают.
Обратно ехали молча. Катажина выглядела сосредоточенной, о чем-то размышляла. И Божена сидела тихонечко, боясь ее потревожить. Пусть лучше молчит, чем распекает. Первое шоковое состояние прошло, теперь в голове одна мысль сменялась другой, но она никак не могла ухватиться ни за какую из них. Что значит быть мамой? Справится ли она? Обрадуется ли новости Вацлав? А что,
