конце года. Долго обучать меня у вас не получится.
Старик как-то очень странно улыбнулся. Словно он знает об этом куда больше меня и Григория Константиновича.
— У нас есть больше двух месяцев. Поверь моему опыту, это очень большой срок. За два месяца начинались и заканчивались войны. Уничтожались рода. Создавались союзы, который длились сотни лет. Происходили события, которые сотрясали весь мир.
— Моё обучение, точно оставит мир на месте. Даю слово, что буду делать всё от меня зависящее. Учиться на совесть.
Эти слова вызвали очередную ироничную улыбку Годунова. Очень непривычно общаться с человеком, который вот так постоянно улыбается. Он словно считает меня маленьким ребёнком, который говорит какую-то глупость. Смотрит и умиляется.
— Не сомневаюсь, что так и будет. А ещё в том, что ты будешь вести себя примерно. И примешь наше приглашение. — ректор посмотреть на внучку, давая разрешение говорить.
— Я хочу пригласить тебя на бал. Танцевать со мной на его открытии. Только сразу предупреждаю, что нужно будет обязательно репетировать. Минимум раз десять, чтобы не опозориться. А то знаю я пару человек, которые будут потом очень долго злорадствовать, если что-нибудь пойдёт не так.
— Василиса. — остановил внучку князь. — Не нужно пугать Александра раньше времени. Всё у вас обязательно получится выше всяких похвал. Никто не сможет придраться, как это всегда бывает во время набора на факультет Старшей крови.
— Репетировать мы всё равно будем. Без этого я никуда не пойду.
— Только Александр ещё не дал своего согласия. — верно подметил отец Василисы, но это её ничуть не смутило.
Девчонка фыркнула так, словно уверена в моём согласии. Или уверена в себе, что ей никто не сможет отказать. А вот мне сейчас очень хотелось это сделать. Как я уже говорил, не люблю вот таких наглых. Но пока я ещё раздумываю над этой возможностью.
— Для начала называйте меня Виктором. Даже когда мы находимся наедине. Нам не нужны никакие случайности. Я Виктор Апраксин. Единственный наследник по первой линии, и никак иначе.
Григорий Константинович явно был мной доволен. Кивнул и показал оттопыренный большой палец.
— С этим мы разобрались и теперь уверены, что проблем не возникнет. — заговорил Пётр Алексеевич. — А что насчёт предложения внучки? Это действительно было бы очень удачным решением. Как для академии, так и для тебя, Виктор. На открытие будут все студенты академии. Это прекрасная возможность сразу же показать себя. Не буду сильно забегать вперёд, но могу уже сейчас сказать, что социальное взаимодействие крайне важно в академии. И выделиться в первый же день будет для любого студента огромным плюсом.
Что-то здесь явно было не так. С чего бы Годуновым помогать мне? А со слов ректора получается именно так. Его внучка не просто приглашает меня танцевать с ней на открытии бала, а помогает сразу заявить о себе на всю академию. Никаких минусов я здесь не видел. Да и Григорий Константинович был спокоен. Значит, в этом приглашении точно нет никакого подвоха. Уж он явно лучше меня разбирается в этом. Всё же не одно десятилетие возглавляет Апраксиных и Клан Тьмы.
— Я согласен. Только десять репетиций это слишком много. Уверен, что нам хватит и одной. Учительница танцев говорит, что у меня талант. А ещё мне нужно будет помочь с нахождением брата.
— Вот и хорошо. По рукам. Тогда прошу меня простить, я пойду. Доберусь до академии сама. Мне ещё нужно заскочить в пару мест и решить кое-какие организационные вопросы.
После этих слов Василиса подорвалась и вылезла из машины. Никто даже опомниться не успел. Да и останавливать её не стали.
— Полетела подбирать наряд. Значит, мой подарок ей не понравился. Всё же это будет её первое публичное выступление. Но так даже хорошо. Без внучки мы сможем разговаривать более свободно. В этом году конкуренция на факультете старшей крови обещает быть гораздо сильнее, чем обычно. Сразу четверо учеников могут представлять серьёзную опасность для остальных. И я считаю своим долгом предупредить об этом других учащихся. И не только предупредить, но и сделать то, чего ещё ни разу не делали в нашей академии.
После этих слов Пётр Алексеевич засунул руку за полу своего балахона, немного поковырялся там и достал цепочку, на которой висел серый камень в металлической оправе. Такой же, как и у Василисы в браслете.
— Этот артефакт сможет защитить вас практически от любой опасности на территории академии. Но только один раз. К сожалению, сделать более качественные артефакты за столь короткий срок у меня не вышло. Да и сил на это не хватит. Наш договор с Рюриковичами и другими старшими семьями не предусматривает ничего подобного.
Судя по выражению лица Григория Константиновича, ректор сейчас сделал что-то невероятное. Князь даже не заметил, когда я уставился на него, не зная, как поступить. Брать этот артефакт у Годунова или нет?
Пришлось мне даже привлекать его внимание лёгким покашливанием. А затем и вовсе задавать прямой вопрос. Но вместо ответа мне Григорий Константинович обратился к ректору.
— Этот год действительно очен особенный, раз даже Годуновы изменили одному из главных правил академии и решили вмешаться в процесс обучения, пусть даже и подобным способом. Я рад, что всё это происходит именно сейчас. Когда нашу семью представляет Виктор. Ему ещё многому предстоит научиться. Без ошибок здесь не получится обойтись, даже детям, в чьих жилах столь сильная Старшая Кровь. Поэтому такая защита на этом пути станет сильнейшим подспорьем. Я от лица Апраксиных и себя лично благодарю вас, князь, за этот подарок. Он действительно достоин сильнейшей семьи в империи. Уверен, что все его оценят по достоинству.
— Не стоит, князь. Последний набор факультета старшей крови показал, что необходимо что-то менять. И в первую очередь мы решили начать с себя. Но программа обучения осталась прежней. Здесь мы были едины во мнениях. Она лучшая. Уверен, что ты, Виктор, сможешь подчеркнуть для себя очень много полезного. Даже за несколько месяцев.
И снова эта улыбка. Снова Годунов говорит ей, что знает гораздо больше, чем показывает. Даже попытался немного расположить его к себе. Вдруг это поможет узнать чуточку больше. Вот только защита ректора оказалась выше всяких похвал. Такой же, как и у всех непробиваемый мной людей.
Возможно, я смогу найти его слабое место или подавить, ударив в самый неожиданный момент. Но это точно не сейчас. Ничего у меня не выйдет.
—
