Я ухмыльнулся и молчал. Не таких признаний мужчины ждут от понравившихся девушек, но за неимением рыбы раки тоже сгодятся.
— А ещё меня тут все считают твоей женщиной, — призналась она, стыдливо опуская голову. — Все, поголовно, и ничего никому доказать невозможно. Хотя у нас… Ничего же между нами не было, даже намёков. И Астрид так говорит, и даже учит меня местным манерам.
— Астрид? — Я присвистнул. А это серьёзная заявочка от практичной сестрёнки.
— Она сказала, чтобы я не раскатывала губы, ты не женишься на мне, тебе нельзя, — смутившись, нахмурилась девушка. — Но она не против, чтобы я была твоей постельной грелкой. Предупредила, что потом это будет решать твоя жена, но это уже мои проблемы.
— Астрид она такая Астрид, — хмыкнул я, отвернувшись вбок. — Знаешь, тут жёны не особо держат мужей в узде. Если не перейдёшь будущей жене дорогу и покажешь полезность, восемь к двум, она не будет против наших отношений.
— Отношений с крестьянкой, — констатировала Анабель, и я не услышал в её словах обиды на обстоятельства. Хорошо что твоя избранница в два раза старше тебя ментально, нет глупых ненужных бзиков и истерик на пустом месте.
— С новым тебя рождением! — Я снова повернул её личико и смачно поцеловал. На глазах у десятка воинов, глазеющих на нас с привратной башни и двух соседних.
* * *
— Я вам не помешаю? — в тихонько приоткрытую дверь заглянула прелестная рыжая головка. Я, лежавший без сил, откинув голову на подушку, смог только повернуться в её направлении.
— Заходи, — мурлыкнула Анабель. И Астрид вошла.
Боже, обожаю саму концепцию понятия «ночная рубашка». По меркам мира Ромы её платье было домашним, но верхом целомудрия. Здесь же мгновенно начало заводить меня не по-детски, несмотря на то, что Анабель только что дважды выпила из меня все соки. А самое прикольное, что оно держалось всего на двух шнурках, завязывавшихся в районе горла, и сейчас рыжая бестия активно завязками игралась.
— Ваше сиятельство, терма готова, — словно служанка отчиталась она. Затем картинно нахмурилась. — И это… Валять девок лучше чистым, ваше сиятельство. Так гигиеничнее.
Угу, гигиену тут знали. Наследие Древней Империи. Чистоту любили. Почему в наши Тёмные Века народ в Европе скатился до конкретного свинства — не ведаю. Читал в сети, там на чуму грешат, но по мне… Нет, не знаю. Правда, буду откровенен, гигиену и санитарию на одну чашку весов тут не ставят. Гигиена сама по себе, а санитарии просто не знали, лишь интуитивно потребляя вместо воды спиртные напитки для обезораживания.
— То есть завязки не развяжешь, — сделал вывод я.
— Пока ваше сиятельство как свин — нет, — пакостно улыбнулась эта кошка. — А тебе что, любимый, мало той блондинки, что лежит такая вся довольная слева от тебя?
Слово «любимый» тут не несёт романтического оттенка. Так называют всех, кого любишь. Включая любых родственников, если, конечно, они тебе дороги. Любимый брат, любимый отец, любимый дед — ну вы поняли. Меня-Рому это коробит, но благодаря памяти Ричи отношусь к этому всё же с пониманием. Хоть и морщусь.
— Блондинке точно мало! — последовал комментарий от названной птахи. Птаха лежала обнажённой, и, буду объективен, кайфовала от этого. Угу, иметь молодое красивое тело в её возрасте… — У блондинки это по-настоящему первый раз.
— …Сказала шестидесятилетняя бабушка, имеющая взрослую дочь и внуков, — прокомментировал я.
Удар подушкой вышел красивым, но слава богу не больным. Астрид понимающе улыбнулась.
— Рада, что вы поладили. Так будет лучше. Братик, бегом в терму и за стол — в главной зале уже накрывают. Твои отроки уже там, моются, ты последний.
— У меня обстоятельства были. — Я нехотя поднялся и принялся искать портки. Куда-то впопыхах их забросил, когда раздевался. А раздевался быстро — башню сорвало от ощущения близости одной белобрысой сучки. Проходя мимо, зацепил Астрид, прижал её спиной к себе, по-хозяйски положив одну руку на красивую грудь, другой удерживая за талию. Куснул мочку уха.
— Ночью придёте обе.
— А не лопнешь?
Столько ехидства. И кстати, тут рекламы «Фруктового сада» с незабвенным «А ты налей и отойди» нет. Откуда афоризм?
— Вот и проверим чего я стою на самом деле.
— Я — за! — подала голос блонди, хотя её не спрашивали. — Люблю смелые эксперименты. И девышек ещё не ласкала. Говорят это заводит.
— Как будто в Бельгии у тебя смелых экспериментов не было, — усмехнулся я.
— Были. Но только с парнями. Сокурсниками. Когда училась. С тремя одновременно. Орал, анал и классика — очуметь ощущения! Знаешь, тогда была в моде сексуальная революция, тогда не попробовав нельзя было. Но с парнем и девушкой одновременно ещё не пробовала.
Говорила в ней сейчас современная европейка-Мишель, не знающая что такое табу в сексе. У Астрид же от её слов заалели щёчки, и её милость решила побыстрее ретироваться:
— Пойду-ка я проверю, как там слуги на стол накрывают!
С силой отодрала обе моих руки и выбежала вон, словно за ней гналась стая койотов.
— И чего, спрашивается? — пожал я плечами, таки найдя портки. В баню решил идти в грязных, там их и оставлю. Надену чистое на свежевымытое тело. — Как будто тут не ebutsa как кролики, все со всеми.
— Ebutsa, — подтвердила Анабель, легшая на живот, подложив под грудь руки и загнув при этом ноги. Смотрелось наивненько, как молоденькая девочка. — Но говорить об этом вслух стыдно. Ладно, ничего, мы их ещё культуре секса научим!
— Эй, не развращай мне подданных! — картинно прикрикнул я. — Ваша сексуальная революция, вон, до добра не довела. Одни pidorы по ящику. Тут такого не надо.
— Как скажешь. — Она покорно пожала плечами. Мысли её при этом были далеки отсюда, и я даже не знаю насколько.
Парни уже помылись, они выходили, когда я заходил. Но персонально мне натаскали персональный же бочонок горячей воды, и две опять же персональные (парни мыли себя сами) молоденькие служаночки в облегающих простынях активно вашего покорного слугу принялись тереть, мазать золой и маслом. Мыло тут тоже есть, но как бы… Считается для плебеев что ли. Хотя и богатые его используют. Оно больше напоминает наше хозяйственное, с соответствующим запахом — наверное поэтому. Но и зола неожиданно для меня работала в бане, счищая грязь, прекрасно.
Сексуальные утехи, как я уже писал, в бане, в смысле в терме, тут не в чести, а потому несмотря на стояк, хихикающие девочки, тщательно выполнив свои обязанности, убежали. Приглашать их уединиться после помывки не стал — мысли были о двух других девочках, которые останутся сегодня у меня на ночь ВДВОЁМ. Рыжая и блонди, обе — секси ещё те, от обеих рвёт крышу. Мечта дрочера! Вот он настоящий экстрим, что мне какие-то фифы из замковой обслуги?
Астрид бросилась на шею первой, как только наша кавалькада въехала в ворота и рысью подгребла к крыльцу донжона. Я успел соскочить с лошади, и тут же закружил её на радостях и на потеху публике — а встречал нас без малого весь замок. В засос целовать не стал, ограничившись братским поцелуем в щёчки и обнимашками. Потом крепко, по-мужски обнялись с Вермундом и Вольдемаром, а затем и с остальными благородными из ближников — например с «любимым» зятем.
