в ее жизнь? Спрашивала она про себя много раз. Когда ее стало так тянуть к нему? К ведущему беспокойную жизнь ведьмаку, связанному странными, беспокойными и бурными отношениями с Йеннифэр, ее сердечной подружкой. Трисс наблюдала за ними обоими и завидовала, хоть, казалось, завидовать-то было нечему. Их связь явственно приносила несчастье и сложности им обоим, ведя прямиком к взаимной ненависти, и была полная боли, но… вопреки всякой логике продолжалась и даже сохранялась. Трисс этого никак не понимала. И ее это интриговало.
Трисс сама не понимала, что она хотела тогда доказать, проверить. В один момент она соблазнила ведьмака, почти не пользуясь магией. Просто подоспело удачное время, момент, когда они с Йеннифэр в очередной раз осточертели друг другу и бурно расстались. И тогда, как обычно и бывает, Геральт искал тепла, понимания и поддержки, а милая Трисс могла подарить ему то необходимое тепло. Или же они просто хотели забыться в компании друг друга.
Впрочем, вопреки всему, Трисс не стремилась отнять его у Йеннифэр или каким-либо образом навязывать себя Геральту. По правде говоря, подруга-чародейка была ей нужнее, чем бродячий ведьмак. Но краткая связь с ведьмаком не разочаровала ее. Возможно, она находила в этой связи нечто необъяснимое, но нужное.
Трисс прежде не испытывала этих эмоций, они ее будоражили, и она не смогла о них забыть, даже когда пришло время расстаться. А что такое тупая боль внутри груди, она поняла недавно. В тот момент встречи, Трисс неодолимо желала снова быть с ним, ощутить его. Да, может и ненадолго, на мгновение, но с ним. Снова. Снова на те же грабли. Трисс потребовалось немалых усилий сдержать себя в руках и не кинуться в руки ведьмака прямо в конюшне.
— Надо же, как ты изменилась, похорошела, — подошел к конюшням старый ведьмак.
— Весемир! — радостно воскликнула Трисс, отойдя от Геральта.
Да, Весемир был действительно стар. Кто знает, не старше ли, чем Каэр Морхен. Но он не выглядел изможденным стариком, который еле перебирает костлявые ноги. Наоборот, старый мастер, как в быту своей молодости, продолжал свое дело с завидной регулярностью, и казалось, что он может быть ведьмаком вечность. Весемир подошел к ней быстрым, энергичным и пружинистым шагом, а его рукопожатие, как у любого воина, было крепким.
— Рада снова видеть тебя, дедушка.
— Ох, Трисс, отрада глаз, хорошо, что ты приехала… — заключил Весемир в свои медвежьи объятия хрупкое тельце женщины.
— Я сама рада, — чародейка высвободилась из мощных объятий и взглянула на Весемира.
— Идем, деточка, — сказал Весемир, взяв ее за руку. — Конюшня — не место для встречи гостей. Да и холодно здесь.
Ведьмаки сопроводили гостью в главный зал, где уже находились остальные жители замка. Девочки сидели за дальним маленьким столом возле книжных полок. Цири сразу же заметила большую компанию и попыталась спрятаться за сестрой, вспомнив о чем-то обещанном. Но взрослые не обратили на них внимания, рассевшись за главный стол.
— Только попить? — но ее заметил Геральт.
— А… Я… Мы сейчас пойдем! Я ждала Айри, чтобы показать ей свой прием.
— Айри, выпила настойку? — остановил их возле дверей Геральт.
— Конечно.
— Я не ослышался, ты что-то там выучила? Сама? — появился Ламберт на проеме внешних дверей и уставился на Цири с вопросом. Молодому ведьмаку с короткими волосами не было дела до их гостьи. Он веселился, дразня детей.
— Конечно!
— Опять какая-нибудь глупость? — усмехнулся Ламберт.
— Нет! Вот увидишь!
— Ага-ага, точно глупость…
— Я так понимаю, это и есть твое Дитя-Неожиданность? — спросила Трисс, когда дети вместе с Ламбертом скрылись за дверью.
Геральт согласно кивнул.
— Я нашел их спустя два месяца после падения Цинтры.
«Два месяца?!», — ахнула в мыслях Трисс.
— Цирилла Фиона Рианнон и Айрелла Фиона Рианнон, опальные княжны уничтоженной Цинтры. Странно, что из всех немногих выживших в той бойне, выжили они… Прямо как Предназначение… — с интересом в голосе размышляла вслух Трисс, не зная, во что верить. — Что думаешь делать?
Казалось бы, такой простой вопрос, однако Волк замолчал. Его лицо не выражало никаких эмоций, но внутри кипела буря размышлений.
— Сейчас мы учим их пользоваться мечом, постоять за себя, — тихо проговорил Геральт, повернувшись к чародейке и глядя ей прямо в глаза, — потому что ничему другому научить не можем. Не умеем ничего больше.
— А как же Предназначение? — покачала головой Трисс, понимая, что не стоит таким пренебрегать. — Что-то же оно должно значит…
— Предназначение или нет, но Каэр Морхен теперь их дом. Во всяком случае, на какое-то время.
— Дом, в который входит солдатская муштра?
— Тренировки и фехтование помогают сохранить здоровье. Позволяют забыть о перенесенной трагедии. Замещают и вытесняют тяжелые мысли. Теперь это их дом, Трисс. Другого у них нет. Его сожгли и сравняли с землей.
— Значит, вы не собирались сделать из них ведьмаков? Подвергнуть мутациям? — напрямую спросила Трисс, не скрывая своего неодобрения.
— Все не так, как ты думаешь, — откашлялся старик. — Геральт привез их сюда прошлой осенью и никакой речи о ведьмачестве не шло. Ты же сама знаешь, то учение давно сгинуло в летах, как бы мне не хотелось обратного. Мы же просто следим, чтобы они окрепли, заботимся. А в местах столь безлюдных им же надо чем-то заняться, чтобы не сойти с ума. И ничего такого мы им не давали.
— Кроме Айри, — уточнил Геральт. — У нее ослабленное здоровье.
— Да, ей травы необходимы, — согласился Весемир. — На какое-то время.
— Хм, допустим так… — протянула чародейка. — А что конкретно вы даете? И что с Айри? — Трисс не забыла о слегка болезненном виде девочки.
— Сердце у нее слабое. Мы даем настойку из укрепляющих трав. Никакой магии, Трисс. Мы же не чудовища, чтобы экспериментировать в столь важном деле. Просто даем то, что помогает организму.
— Ну, потом побеседуем, сейчас надо накормить гостью, — прервал их Весемир.
— Дедушка, а вы знаете, как ублажить даму.
* * *
Тренировочное поле возле замка представляло собой открытое пространство с кучей снарядов для оттачивания любого навыка: начиная от обычных манекенов, заканчивая маятниками с вращающимися механизмами и целую полосу препятствий, навернувшись с которой можно запросто убиться. Ну и, конечно же, сама арена для спарринга. Вытоптанная земля означала регулярные тренировочные бои, проводимые здесь. Ламберт со своими ученицами пользовались последними лучами солнца. Несмотря на сумерки, в легкой темени активно раздавался лязг металла.
— Дыхание! Не забывай про дыхание! Я слышу, как ты кряхтишь словно хряк.
Естественно, что девочка тринадцати лет не может потягаться в силе с взрослым мужиком, что говорить о ведьмаке и умелом фехтовальщике. И естественно, что Ламберт не дрался
