взгляде отразилось то же самое. Радостно улыбнулась и смело пообещала женщинам:
— Они скоро приедут!
— Кто?
— Твои сыновья.
— Правда?
— Я в это искренне верю!
— Хорошо бы, спасибо за поддержку, Нианочка, — Маня пожала мою руку со слезами на глазах.
Потом мы дегустировали вареники, ох и вкусные, сочные, сладкие. Ели их с медом. Мед, кстати, Маня собирала сама, для себя и на продажу. За домом у них была небольшая пасека. Тягучая сладость была безумно ароматной, еще бы, столько разных цветов вокруг.
Когда мы сходили посмотреть на ульи, я вдруг вспомнила один фильм, в котором героиня могла повелевать пчелами, как особа королевской крови. А что? Я решила попробовать. Домахалась руками пока меня одна не грызанула. Зато проверила.
Вечер решила провести в саду с легкой книгой (раньше сил на чтение особо не хватало, хорошо, что здесь нет телевизора, начитаюсь вдоволь), и, главное, не поймешь, история реальная или я сказку читаю? В Асмате все живут, как в сказке, особенно я. Жаль, в моей истории не хватает принца. Ничего, и без него обойдусь. Но вздохнула слишком уж мечтательно для такой категоричной мысли.
В детстве мне очень хотелось быть принцессой, я обожала смотреть чешские сказки. А бабушка вместо того, чтобы называть меня принцессой, к примеру, на горошине, звала меня «чудо гороховое», а я дулась на нее, как мышь на крупу. Когда мы остались с ней вдвоем, некому стало покупать мне нарядные платья, я даже на выпускной ходила в поношенном и просидела всю ночь в уголочке, пока все веселились и хвастались обновками и прическами.
Я еще в школе погрузилась в изучение компьютерных программ и обеспечения, выбор профессии был для меня делом решенным. Компьютерам было все равно, как я выгляжу, работу нашла без особых проблем. Теперь мне эти навыки ни к чему, но я вовсе не жалею.
Сидя с книгой в руках в беседке, увитой колким, но очень ароматным шиповником, я совсем ушла в себя, задумавшись о своем детстве и взрослении.
Хорошо в своем доме, но становится немного одиноко. Глубоко вздохнула и вынырнула из воспоминаний. Оказавшись на поверхности, чуть не заорала: прямо передо мной висел здоровенный паук, с кулак, не меньше!
— Мамочки, — приподнялась со своего места и замахнулась книжкой. Страшно стало аж жуть!
И тут зверюга как запищит тоненьким голосочком:
— Да, лучше убей меня, я страшный и никому не нуууужен! — горько зарыдало страшилище, болтаясь на своей паутинке из стороны в сторону. Мне стало его жалко и при этом так забавно, что страх сменился на интерес. А потом до меня дошло, что этот мини монстрик разговаривает! Ну Диас, во дает! Кое-как убедила себя успокоиться и обратилась к трясущемуся кошмарику:
— Я не буду тебя трогать, только и ты, пожалуйста, уползи куда-нибудь из этого сада и держись подальше от дома. Ты меня пугаешь, — а он давай верещать еще громче. Да слезки такие крупные капают из всех шести глазок.
— Все меня прогоняют! Все боятся! А я доообрыыый! — да уж, подумала я, чудеса!
Заглянула в его заплаканные глазки, а в них почему-то мой уютный чердак отражается, хотя из беседки его и не видно. Интересно. Тут мне пришла идея, о которой явно пожалею:
— Если обещаешь ко мне не подкрадываться и не пугать, то так и быть, живи на чердаке.
— Правда? — этот тоненький писк умилял, в нем было столько надежды.
— Правда, — уже гораздо увереннее подтвердила я.
— Спасибо! Ты не пожалеешь! — эх, уже жалею, но уж если пообещала, то сдержу слово.
— И как мне тебя называть? — спросила я у паучка.
— Я вырос необычно большой для своей семьи, всех пугал, даже родных, поэтому на меня обычно орали: «Уйди, чудовище!», чужие вообще постоянно прибить пытались, все, кому я показывался, — грустно отозвался мохнатик.
— О, точно, буду звать тебя Мохнатик! Нравится?
— Конечно!
Паучок запрыгал в сторону моего дома, а я шла за ним, мысленно уговаривая себя, что все нормально.
Нет, ну мне было одиноко, но не настолько же. Диас, конечно, юморист.
Что же будет дальше? Надеюсь, какой-нибудь зомби ко мне в дом не приблудится?
На следующее утро собралась на рынок, продукты у меня еще оставались, но хотелось купить что-то еще для разнообразия. Да и на людей посмотреть, и себя, как говориться, показать.
Утром проведала Мохнатика и обомлела: он за ночь таких чудес натворил! На чердаке на всех трех окнах теперь висели удивительные кружевные занавески приятного бежевого цвета, а на одном из мягких подоконников лежало платье. Тоже кружевное, белое с красными цветочками по подолу. Красивое до слез!
При этом на чердаке не было ни паутины, ни трупиков мух, чего я опасалась, а паучок снова деловито что-то плел.
— Доброе утро! — поздоровалась я. — Ты это все сотворил?
Паучок испуганно замер и тихо пропищал:
— Тебе не нравится?
— Нет, что ты, очень нравится, но разве это возможно? Да еще всего за одну ночь?
— Я хотел сделать тебе приятное, хозяюшка, за доброту твою! Да и не могу я без дела сидеть, сразу лапки зудеть начинают.
— Все равно не понимаю.
— Магия у меня рукодельная, вот, принимай работу: и на второй подоконник легла зеленая шаль с голубыми цветочками.
— А цвета откуда разные берешь?
— Говорю же магия. Я буду плести, а ты себе забирай, можешь продавать, если хочешь. Буду рад помочь в хозяйстве.
— Мне неудобно, чем тебя благодарить буду? Мухами?
— Ты меня уже отблагодарила, всегда мечтал о доме, из которого гнать не будут, а в семью примут.
Да уж, отличное семейство. Ты и я, да мы с тобой.
— Хорошо, я как раз на рынок собиралась, заодно и обновкой похвастаюсь, — мне не терпелось надеть красивейшее кружевное платье, — эх, жаль такого у меня на выпускной не было. Всех бы модниц уела.
— Ой, я тебе на свадьбу и не такое сделаю! — от этой фразы почему-то покраснела, глупости какие. — И шаль прихвати, может, сторгуешь.
Еле оттащив себя от зеркала, наконец, отправилась на рынок.
Когда выходила из калитки, в руках у меня была путевая схема, начерченная заботливыми соседями, корзинка для покупок, на дне которой лежали деньги и невесомая шаль-паутинка, а на лице цвела радостная предвкушающая улыбка.
Рынок выглядел вполне традиционно,
