Штерн, – Влад присаживается на соседний стул и разворачивается ко мне всем корпусом.
В отличие от своих дружков, он соблюдает правила школы и занятия посещает одетый исключительно по форме. Правда, в этих классических брюках, жилете и белоснежной рубашке он больше напоминает молодого бизнесмена, а никак не ученика одиннадцатого класса.
– Ты о чём? – изгибаю одну бровь.
– Ты понимаешь, о чём я, – всё тем же холодным тоном.
Да что же он ко мне привязался-то?
– И как ты себе это представляешь? Инна Витальевна дала поручение, мне проигнорировать классного руководителя? Или что? – развожу руками.
– Ди что-то задумала, если не хочешь вляпаться в неприятности, послушай меня, – встаёт и уходит, садится за последнюю парту.
Весь урок сижу, словно на иголках, даже пропускаю пару раз обращение учительницы.
– Упражнение номер пять, Скворцова! – Юлия Сергеевна повышает голос, а до меня только доходит, что то же самое она говорила только что на английском как минимум три раза. А я, как полная дура, сидела и хлопала глазами, пожирая взглядом пустоту.
– Надежда!
Вздрагиваю, перевожу взгляд на учительницу. Та с грозным видом советует быть внимательнее, я усердно киваю и снова погружаюсь в свои мысли.
Сразу после урока беру свои вещи и подхожу к парте, за которой сидит Влад. Я не из тех людей, кто станет молчать и изводить себя догадками.
– Что тебе от меня нужно? – спрашиваю без лишних предисловий.
Парень сидит, откинувшись на спинку стула, и кажется таким независимым. Весь его вид кричит о том, что он не чувствует себя рядовым учеником, и даже учителя должны обращаться к нему на вы и шёпотом.
– Мне? – усмехается. – От тебя? – произносит гораздо громче, так, что две девчонки, сидящие впереди Чернышевского, оборачиваются и окидывают меня сканирующим взглядом.
Создаётся впечатление, что они меня впервые видят. Носы морщат и губы кривят соответствующе.
Вообще, я слышала, что в этой школе учатся дети из самых обеспеченных семей города. Встречаются, конечно, и вроде нас с Мышкиной, но в основном по чистой случайности. Вера просто живёт рядом с этой школой, поэтому учится здесь. А меня приняли потому, что в других школах попросту не оказалось места.
Парень встаёт из-за парты, и теперь мне приходится очень сильно задрать голову, чтобы смотреть ему в глаза. Лучше бы сидел, так разговаривать было удобнее.
– С чего ты это взяла? – слегка наклоняется.
– С того. Ты, то угрожаешь мне, то наоборот, пытаешься предостеречь от опасности, у тебя раздвоение личности? Не пойму, хороший ты, или плохой… – что-то меня понесло, и даже пронзительный взгляд чёрных глаз не смущает.
Влад смотрит пристально ещё некоторое время, а потом немного наклоняет голову так, что его лицо становится слишком близко. Густые брови сведены к переносице, а губы слегка подрагивают от нервного напряжения. Парень злится.
– Я не хороший, уж поверь, – цедит приглушённым севшим голосом, хватает рюкзак и уходит, ощутимо задев меня локтем.
Звук отодвигающихся стульев, шёпот одноклассников и смех девчонок – всё это фоном проносится в сознании, пока пытаюсь переварить слова Чернышевского. Спасибо Мышкиной, она хватает меня под руку и выводит из кабинета в холл.
Пару раз щёлкает пальцами перед моим носом, пытаясь вернуть в реальность.
– Ах! – громко выдыхаю, приходя в себя.
Дыхание становится рваным, а в висках пульсирует кровь. Давно я так не нервничала, даже вчера, когда впервые шла на урок в новой неизвестной школе, чувствовала себя гораздо увереннее.
– С возвращением, – улыбается Вера.
Пытаюсь сфокусировать взгляд на пухлом, довольно милом лице девушки, но сделать это по-прежнему сложно.
И что меня так задело, не пойму. Пристальное внимание Влада к моей персоне или его холодный, леденящий нутро тон, которым он пытался меня предупредить об опасности?
Влад
– Ты прикинь, да? Идея – чума! – восклицает Ди, когда я выхожу из кабинета математики.
Вместе с Мишкой они стоят немного в стороне от входа и живо что-то обсуждают.
Штерн, заметив меня, поправляет свою короткую юбку. В итоге та становится ещё короче.
Дура. Я никогда не куплюсь на её дешёвые фокусы.
Подавляя внутренний блок и испытываемую от вида этих двоих брезгливость, подхожу к одноклассникам.
– Как дела? – мне плевать.
Мне глубоко пофиг как дела у этих придурков. Но их, как псов цепных, нужно всё время контролировать.
Поэтому приходится иногда использовать «пряник».
– Классно выглядишь, – подмигиваю Дианке.
Вкладываю нечеловеческие усилия в это действие.
– Влад, – расплывается в тошнотворной улыбке.
И выкладывает передо мной все свои «гениальные» планы.
Что и требовалось доказать.
Перед английским присаживаюсь ненадолго рядом с новенькой.
Она, как примерная ученица, разложила на парте все принадлежности и ждёт начала урока.
– Не советую тебе отвечать на предложение Штерн, – смотрю на Скворцову строго.
Девчонка пробегает по мне оценивающим взглядом. Морщится.
– Ты о чём? – изгибает одну бровь домиком.
Такая мелочь, а серьёзная – дальше некуда.
И не глупая. В отличие от Штерн.
– Ты понимаешь, о чём я, – припечатываю холодно.
Да что же она такая упёртая.
– И как ты себе это представляешь? Инна Витальевна дала поручение, мне проигнорировать классного руководителя? Или что? – разводит руками.
Надо подняться и уйти, забить на всё. Но ноги словно свинцом налились – не встать, не пошевелиться.
«Ты должен её предупредить!» – вопит внутренний голос.
– Ди что-то задумала, если не хочешь вляпаться в неприятности, послушай меня.
Встаю и ухожу на своё место.
Весь урок не свожу глаз с Надежды. Она тоже то и дело ёрзает на стуле. Нервничает, наверное.
Это правильно. Это полезно.
После урока хватает свои вещи и с воинственным выражением лица мчится к моей парте.
– Что тебе от меня нужно? – вот дотошная.
– Мне? – усмехаюсь. – От тебя? – специально повышаю голос.
Не потому, что не хочу с ней разговаривать. Нет. Просто мне
