что моя рука сжалась в кулак. — И бить мне тебя незачем, я просто арестую тебя!
Почему-то так получилось само: с красивыми девушками и начальством я разговаривал на «вы», а с неизвестным типом, ляпнувшим ерунду, на «ты».
— Мне нельзя в тюрьму! — выдал он и как-то совсем комично затряс головой так, что у меня аж глаза расширились. — Это всё ваша девушка! Она сказала, что после всего случившегося вам не жить! Вот я и пришёл проверить, вы уже мертвы, или ещё нет. Оказалось, что ещё живы! Вот я и удивился! Отпустите меня, пожалуйста, я ни в чём не виноват!
Я ему почти поверил. Даже отпустил рубашку на груди и чуть-чуть привстал. И в самый последний момент решил попробовать проследить за его мыслями.
«Только бы он поверил! — думал в этот момент посетитель. — Можно всё свалить на его подругу, и тогда я смогу свалить отсюда, и тогда больше никогда…»
— Ты лжёшь, — прервал я его мыслительный процесс и, распрямившись, дотянулся до полки, на которой лежали наручники; и не представляю, что они тут делали. — Говори правду, или я тебя прямо сейчас в участок отведу. И попрошу выбить для тебя камеру с самыми неприятными соседями.
Мне показалось, что память Даичи просто расхохоталась надо мной после таких слов. Дело в том, что в Японии такое не только не практиковалось, но и найти в нашем участке неприятных задержанных типов было очень проблематично. Всё-таки функция полиции в Японии больше заключается в помощи, а не в преследовании, как в Российской империи.
Но то ли мой посетитель этого досконально не знал, то ли испугался моего напора, потому что так общаться с людьми тут не было принято. Даже нарушителей скручивали в специально подготовленные мешки, отчасти похожие на спальные.
Молодой японец с фиолетовым оттенком прядей весь сжался и, казалось, хотел провалиться сквозь пол куда-нибудь подальше от меня.
— Я правду говорю, вчера видел вашу Фумико-сан, и она сказала, что у вас в жизни произошло что-то очень нехорошее, и вы вряд ли это переживёте, — он был настолько искренен, что я снова решил пошарить у него в мозгах, благо, этот тип был для меня словно открытая книга.
«Конечно, он не поверит, что его бывшая причастна к покушению! — лихорадочно думал лежащий на полу. — А как мне доказать, что я ни при чём? И зачем я попёрся сюда? Можно было и потом всё узнать! Эх, любопытство моё!..»
В своих мыслях он почти плакал, и это вызвало неприятное ощущение брезгливости. Теперь я мог примерно предположить, что чувствовали люди, общавшиеся с Даичи до того, как я занял его место. Жалкое зрелище, как говорил один мультяшный персонаж.
— Либо ты сейчас рассказываешь мне всю правду, — проговорил я, защёлкивая браслеты на запястьях паренька, возраст которого я определил в районе девятнадцати-двадцати лет. — Про покушение, про то, какое отношение к этому имеет моя девушка. Бывшая. Про то, кто к этому ещё причастен. Либо… — я поднялся и полюбовался результатом: японец дёргался, но сковал я его на славу, — я прямо сейчас потащу тебя через весь город в таком виде. Возможно, волоком.
— Это нарушение прав человека, — сглотнул юноша, но заметно побледнел.
— А попытка убить человека не является нарушением его прав? — с каменным выражением лица поинтересовался я. — Как человек, знакомый с законом, могу вам доложить, что даже доведение до самоубийства является нарушением прав и карается законом. Ну что, в путь? Сейчас только у соседей поводок одолжу.
С последними фразами я откровенно блефовал, но надеялся, что паренёк представит, как его ведут в участок со скованными за спиной руками, да ещё на поводке, и расколется.
По большей части мой план сработал. Из глаз юноши брызнули слёзы, орошая серый немаркий ламинат на полу. Затем он попытался взять себя в руки и заговорил.
— Поверьте, я к этому почти не имею никакого отношения. И не знаю, кто хотел вашей смерти, правда, — он смотрел на меня снизу-вверх, а я попутно мониторил его мысли, но сейчас они полностью совпадали со словами. — Меня просто попросили зайти к вам и убедиться, что в квартире никого нет. То есть… — он понял, что не совсем точно передал слова поручения. — Я должен был позвонить, подождать пять минут и убедиться, что никто не откроет.
— И в чём разница от того, что в квартире никого нет? — не понял я его уточнений и решил разобраться.
— Это значит, что я должен был убедиться, что в квартире нет никого… живого, — закончил он, всхлипнув.
Ах, вот оно что! Предполагалось, что я буду лежать в квартире мёртвый. Погодите-ка! А в каком виде находилось тело, когда я в него попал? А вот этого я толком не помнил. Некоторое время после того, как попал в тело Даичи, я чувствовал себя странно. Вроде и сон, а вроде и забытьё. Полностью в себя я пришёл уже в полицейском участке.
— И кто поручил тебе это дело? — спросил я, уже понимая, что вряд ли добьюсь чего-то большего от молодого человека. — И почему меня хотят убрать?
— На последний вопрос я ответ не знаю, хоть пытайте, — жалобно проговорил юноша. — А прийти и убедиться меня попросила ваша бывшая девушка Фумико-сан. Но это ей не для себя надо было. Она работает на кого-то, но большего я не знаю.
— А тебе-то это зачем? — задал я последний уточняющий вопрос.
— Пятьдесят тысяч йен на дороге не валяются, — тот сделал жест, словно пытался развести руками, но наручники не позволили этого сделать. — За то, чтобы позвонить в квартиру.
— Понятно, — хмыкнул я и почти потерял интерес к посетителю. — Мог бы никуда не ходить, просто доложить, что никого нет.
— А вдруг вы бы выжили… ой… — он понял, что сболтнул снова что-то не то, нервно сглотнул и упёрся лицом в пол. — Я хотел сказать…
— Можешь не оправдываться, — я махнул на него рукой, хоть он вряд ли это мог видеть. — И так всё понятно.
Правда, на деле ни черта понятно не было. Вопросы только множились, а ответов, как не было, так и нет. Значит, смерть Даичи не случайна, и это уже кое-что. Так же абсолютно понятно, что
