звук. Но с тех времен много воды утекло. Отец Фромвика присягнул на верность Императору, а последний повелел навести здесь порядок.
— Плохое место всегда притягивает лихо, — сказала Одаренная.
— Кто так говорил? — спросил Ерикан.
— Неважно, — нахмурилась Юти, вновь возвращаясь к неприятным воспоминаниям… — А почему скалы называют Поющими?
— Сама увидишь. Точнее, как раз видеть ты ничего не сможешь. Услышишь.
Довольно скоро Юти поняла, что имел в виду учитель. Сначала в воздухе послышались голоса птиц. Причем, как догадалась Одаренная, совсем разных. Одни кричали коротко и будто бы басисто, другие протяжно и угрожающе.
Но чем дальше спускались путники, тем звуки становились насыщеннее. Ветер подхватывал их, разносил вокруг, перемешивал, отчего одни крики накладывались на другие. В какой-то момент Юти стало казаться, что это не безобразный галдеж птиц, а стройное многоголосое пение. Но Одаренная не стала умиляться красоте услышанного. Пение предстало мрачной давящей симфонией. Юти даже на мгновение показалось, что это храмовники возносят молитву Аншаре об усопшем.
И беспокоиться было о чем. К тому времени ночь почти окончательно опустилась на землю, смешавшись с туманом. Юти напрягала свое отличное зрение, которым с детства гордилась. Способная разобрать лицо скачущего вдалеке всадника, она теперь могла лишь с трудом определить рядом фигуру Ерикана.
— И что нам делать? Я ничего не вижу.
— Для Одаренного — пара пустяков, — дернулась фигура рядом. Лишь спустя время Юти догадался, что наставник пожал плечами.
А после что-то произошло. Юти только почувствовала силу, исходящую от старика. Затем в тумане ослепительными огнями на спасительном маяке вспыхнули кольца на одном из пальцев правой руки Ерикана. Элементи.
Одаренная не успела ничего понять, как на нее обрушился проливной дождь, который, казалось, прошел за один удар сердца. Подобно неприятному наваждению. Будто ведро холодной воды выплеснули. Зато вокруг, несмотря на сумерки, все стало гораздо четче. Туман развеялся.
— Как? — спросила она.
— Туман — это, по сути, вода, только она находится в виде многочисленной крошечной взвеси. Я обратил всю воду на землю.
— Надо же, — растерянно пробормотала Юти.
— Если хочешь стать мастером-элементи, то тебе нужно постоянно наблюдать за миром вокруг, — назидательно произнес старик.
— Будто я делаю что-то другое. У меня скоро глаза перестанут видеть, так что придется носить такие круглые стекла на лице, так я тщательно наблюдаю за миром.
— Недостаточно тщательно…
— Достаточно, — вскинула Юти руку с оттопыренным пальцем, указывая вниз, где почти у самой воды из пещеры шел дым. — Не думаю, что мать чудовищ жарит человека перед тем, как его съесть.
— Кто знает, может, у Грендломодора несварение от сырого мяса, — иронично заметил старик.
— Как давно умер предыдущий ярл? — спросила Юти.
— Пару лет назад, — ответил Ерикан. — К чему ты это?
— К тому, что лихие люди вернулись. Кажется, Фромвик не вызывает у них страха.
— Сама догадалась?
— Сама, — горделиво ответила Юти. — И без всякого кольца.
— Представляешь, а многие люди так и живут. Думают, строят планы и делают выводы. Без всяких колец. Ладно, пойдем и проверим твою версию.
Теперь, когда туман окончательно отступил, Одаренная смогла внимательно разглядеть местность, насколько позволяли ее глаза. Огромная бухта, отгороженная от моря, словно частоколом, одиноко торчащими из воды скалами. Только с одной стороны можно было подойти к суше на небольшом судне. И то лишь опытным мореходам, хорошо знающим эти места.
От прочего мира бухта была скрыта каменистым взгорьем, наверху заканчивающимся обрывом. И лишь в одном месте, именно там, откуда они пришли, можно было спуститься к бухте. Что до птиц и скал, украшенных белым пометом, всего этого здесь оказалось вдоволь.
— Подожди, — остановила Юти Ерикана, вытащив сонного скворца.
Раньше девочка думала, что самое ленивое из неразумных существ — кошка. Однако ее новый питомец давно обставил всех четырехногих охотниц за крысами. Хотя, у Юти и для этого было особое объяснение. По версии девочки, как только у любого из живущих, неважно кого — человека или животного, появлялась возможность не барахтаться изо всех сил, чтобы добывать себе пропитание и достойно жить, он переставал это делать.
Скворцу оказалось достаточно тепла, кормежки и неторопливого полета перед вечерним сном, чтобы почувствовать себя живым. Юти даже размышляла, что бы случилось с ней, родись она в богатой и благополучной семье, лишенной тревог и невзгод? Ела бы девочка редких морских гадов и пила изысканное вино, соревновалась с такими же амиста в гонках по городу на дорогих жеребцах и угрожала страже своим отцом? Аншара распорядилась так, что этого Юти никогда не узнает.
Сейчас Одаренная внимательно посмотрела на скворца, отдавая ему простой и понятный приказ. За то время, когда девочка впервые заговорила с «неразумными» (хотя сама Юти была в корне не согласна с подобным определением), казалось, прошла целая вечность. Теперь любая «беседа», даже совсем с незнакомым животным, давалось намного легче.
Не так давно на них вышел белый медведь — невероятно красивое создание, несмотря на свою кажущуюся неуклюжесть. И Юти даже без труда поговорила с ним. Правда, оказалось, что между «побеседовать» и «убедить» имеется огромная пропасть. И если бы не Ерикан, отвесивший хищнику пару пощечин, как обычной испуганной дворняге, быть беде.
Скворец крутанул голову почти как человек, поглядев на пещеру, и легко встал на крыло. Сделал пару кругов, будто пробуждаясь после долгого сна, а потом так же проворно оказался в чреве крохотной горы. Прошло совсем немного времени, Юти даже забеспокоиться не успела, как ее питомец стрелой, пущенной из гнутого степного лука, вылетел наружу и тут же устремился к хозяйке. И сразу устроился у нее на ладони.
— Ясно, — сказала Юти после непродолжительного диалога, — иди, полетай немного, пока мы разбираемся.
Девочка меньше всего хотела, чтобы скворца ненароком зашибли, когда придется сражаться и птица окажется за пазухой. К тому же, она действительно рассчитывала разобраться со всем довольно быстро.
— Что там? — спросил Ерикан.
— Как я и думала, люди, — ответила Юти, направляясь к пещере и вытаскивая меч. — И никакого намека на Грендлмодора.
— И сколько их?
— Ты удивляешь меня, учитель, — иронично скосила взгляд Одаренная. — Птицы не умеют считать. Если тебе так будет спокойнее, то две стаи. Одна стая в углу пещеры, другая у огня.
— Пленники и их похитители, — не обратил никакого внимания на укол
