попал в Страну Оз, злодеем он не был. Обманщиком — да, но не злодеем. А ты становишься монстром всякий раз, когда пытаешься воспользоваться своими силами. Если магия Страны Оз не превратит тебя в чудовище, она тебя… — Он резко замолчал.
— Думаешь, она убьет меня?
— Это очень даже возможно, — отозвался Нокс. — Эми, тебе нельзя применять магию Оз. Ни сейчас, ни после.
— Но Дороти она не убила. К слову, здесь я вообще не могу колдовать. — Я развела руками. — Так что сейчас даже спорить не о чем. Но вот если магия вдруг вернется или мы сможем снова попасть в Страну Оз, колдовать или нет — выбор за мной. Не за Герт. Не за Момби и Гламорой. И даже не за тобой.
— Это не только твой выбор, — проговорил Нокс, заглядывая мне в глаза. — Мне нельзя думать только о себе или тебе. Я должен думать о благе всей Страны Оз. Если когда-нибудь ты превратишься в очередную Дороти… — Он затих, дергая ворот плаща. — Есть вещи важнее нас.
Я понимала, что Нокс имеет в виду, и не было нужды говорить это вслух. Если магия Страны Оз сотворит очередную Дороти, ему придется меня убить. Так же, как и ее. Но все эти приказы, все ситуации, в которых другие решали за меня, стояли поперек горла. Не хотелось соглашаться с Ноксом, особенно сейчас, когда оказалось, что все это время он скрывал от меня правду.
— Ты больше волнуешься о Стране Оз, чем обо мне! — бросила я, не скрывая бешенства и боли. И тут же пожалела о сорвавшихся с языка словах.
Конечно же, Нокс больше волнуется о Стране Оз! Это его дом, единственный известный ему мир. Оз — вся его жизнь. А я — озлобленная нищенка, явившаяся на вечеринку в самый разгар и завоевавшая всеобщее внимание. Если магия Оз меня уничтожит, виновата буду только я. Дороти не представляла, что с ней могут сотворить новые волшебные туфельки, но я… мне прекрасно известны последствия колдовства в Стране Оз.
— Ты сама знаешь, что это не так, — прошептал он с упреком, легким, но явным.
Я вела себя как маленькая испорченная девчонка, я сделала ему больно. Расстояние, разделяющее нас, чувствовалось теперь почти физически, словно между нами выросла стена. Или опустился занавес.
— Прости, — прошептала я.
В носу щипало, в горле першило, словно там поселился еж, но слез не было — я устала плакать. В каком-то безумном эмоциональном порыве мне вдруг вспомнился Дастин. Старый добрый Дастин из «Пыльных акров», доверчивая жертва мерзавки Мэдисон Пендлтон. Как и я, Дастин всегда мечтал сбежать из этой дыры. Интересно, удалось ли ему? Родила ли Мэдисон? В день торнадо живот у нее был таким огромным, что казалось, он лопнет. Если придется вернуться в школу, неужели я вновь встречусь с ней, с ними?
— Хотелось бы мне, чтобы все было по-другому, — сдавленно проговорил Нокс.
Я не смогла понять по голосу, какие эмоции обуревают его. Он зол? Расстроен? Может, просто жалеет, что потерял со мной столько времени? Мы на войне. Каждый встречный считает должным сообщить мне эту простую истину. Чувства на войне только мешают. А я мешаю Ноксу. И задолжала ему услугу. Я обязана отпустить его. Нокс должен спасти мир, ему не нужна обуза.
— Да, мне тоже, — сказала я как можно более холодно и жестко, поднимаясь с крошащегося бетона. — Но все так, как есть. Так что, пожалуй, вернусь к работе, раз сейчас только я могу спасти ваши задницы.
— Эми…
На этот раз в голосе Нокса безошибочно угадывалась боль. Но я даже не обернулась. Сколько же сил потребовалось для этого! Уйти и не оглянуться, чувствуя, как взгляд чародея жжет мне спину.
4
— Замечательно, — бросила я, врываясь в палатку. Герт вздрогнула от неожиданности. — Давайте покончим с этим. Когда я в последний раз видела маму, она строила из себя горячую штучку и собиралась на вечеринку. До чего она в итоге докатилась? Где вы ее нашли?
— Не в последний раз, Эми, — мягко поправила Герт. — Ты и потом видела ее, помнишь? Во всевидящем омуте.
Да, в омуте я видела трогательную картину, как мама, уже отыскавшая новое жилье, обнимает мой старенький свитер. Она была ухоженной. Но если все это правда, то правда весьма жалкая. Чтобы понять, что нужно исправиться и встать на путь истинный, маме понадобилось потерять меня и дом? Разрушить свою жизнь? Будь она нормальной матерью, поняла бы это раньше, когда я была рядом. Нормальным людям не нужна трагедия, чтобы осознать: нельзя прожигать жизнь, упиваясь смесью обезболивающих с алкоголем.
— Откуда мне знать, правда это или нет? — спросила я. — При мне случалось другое, и может, она теперь валяется без сознания где-нибудь в кювете. Или давно мертва.
— Она не мертва, — немного раздраженно сказала Момби и уже с гордостью добавила: — Мы отыскали ее в новостницах!
— Где?
— В листовках с новостями и объявлениями, — медленно пояснила Герт. — Здесь, в Иных Землях, на них есть еще картинки. — Она повернулась к Гламоре: — Представляешь, картинки! Это же великолепная идея!
— Вы, наверное, о газетах?
Колдуньи одновременно посмотрели на меня, и я едва удержалась от смеха.
— Ясненько. Что ж, значит, о маме написали в газете.
— В новостницах рассказывали, где теперь живут пострадавшие от торнадо, — продолжала Момби. — Я сверила эту информацию с картой местности. — Она помахала старой мятой картой автодорог, такой потрепанной, словно ее вытащили из канализации.
— Можно было просто погуглить, — все же не выдержав, рассмеялась я.
— Я такого заклинания не знаю, — проворчала колдунья.
Она сохранила газету с отчетом службы безопасности после торнадо. Как и всем, оставшимся из-за стихийного бедствия без крыши над головой, — а это, как я подозреваю, весь наш трейлерный парк, — маме выделили временное жилье.
— Супер, воссоединение века. Жду не дождусь, — пробормотала я. — Соберемся всем трейлерным парком.
Мы вновь коротко обсудили детали плана, но так и не пришли к единому мнению. Печальная правда заключалась в том, что ни я, ни колдуньи на самом деле не знали, что нужно делать. У нас была
