могу. Чем мы будем защищать Речное, если снова возобновятся нападения мутантов? А после сегодняшнего печального инцидента всё на это намекает.
— Абсолютно с вами согласен, господин мэр, — предсказуемо поддержал его Советник. — И я больше скажу, просить о таком, Лукоев, это совершенно недопустимо по отношению к нашему поселению, к народу.
Сказочник обречённо всплеснул руками.
— Нам что, с палками на этих мутантов идти?
— Не прибедняйся, — ответил ему мэр. — У тебя сабля хорошая есть, ты же сам всем ею хвастался, говорил, от деда досталась. А теперь всё, никаких больше вопросов. Ступайте, готовьтесь к вылазке в промзону. И не забудьте зайти в церковь, чтобы получить благословение отца Кондрата. Обязательно зайдите, слышите? А вас, Семён Васильевич, я попрошу остаться, будем решать, как наказать вот этого субчика, — он кивнул на молодого напарника Лукоева.
***
Герда и Сказочник вышли из мэрии. Со стороны церкви доносился басовитый голос отца Кондрата, воскресная служба уже началась.
— Ты хоть понимаешь, что нас с тобой только что списали, девчуля? — заявил Лукоев. — мэр и этот тощий говнюк даже мысли не допускают, что мы вернёмся. Потому и не дали автомат. Мы для них считай, что уже трупы. И мне вот интересно, они прямо сейчас вычеркнут нас из списка жителей Речного, или чуток подождут для приличия? — он не весело усмехнулся. — Если вернусь, хер я ещё за Лаврентия проголосую.
— Даже не знаю, как он это переживёт, — мрачно съязвила Герда. Она была раздосадована, что мэр не разрешил пойти с ней начальнику охраны. Теперь придётся топать вот с этим типом, который, похоже, всегда думает только о себе. Хотя, возможно, от него и будет польза, ведь он бывал в промзоне. Но доверять ему нельзя, с ним надо быть начеку.
Сказочник сплюнул себе под ноги.
— Значит так, девчуля...
— Не называй меня так! Меня зовут Гердой!
— Да как скажешь, мне пофигу. Значит так... Я сейчас к себе, надо вещи собрать, а через час встречаемся у северного моста.
Герда нахмурилась.
— Ты не забыл, нам нужно получить благословение отца Кондрата?
— Да пошёл он со своим благословением.
С этими словами Сказочник поспешил вниз по фасадной лестнице. Герда мысленно выругалась, глядя ему вслед, затем спустилась по ступеням и направилась к церкви.
***
Площадь была полна народу. Отец Кондрат, стоя перед трибуной у входа в церковь, вёл свою обычную проповедь, которая сквозила ненавистью к явным мутантам и в которой отсутствовали слова о всепрощении.
— Вы уже все слышали, что произошло сегодня утром! — сердито вещал он. — Мутанты, эти слуги сатаны, похитили ребёнка! Они приехали на страшном автомобиле и украли члена нашего достойного общества! И откуда только эти изверги бензин взяли?..
Герда подумала, что её подружка Мила постаралась на славу, быстро распространила новость об утренних событиях. А отец Кондрат продолжал, неистово жестикулируя:
— Я всегда вам говорил, дети мои, увидите явного мутанта, убейте его без всякой жалости! Истребление этих проклятых тварей, вовсе не грех, а благо. Сам Господь будет следить за вами с небес и радоваться, что те, кого он создал по своему образу и подобию, уничтожают тех, кого сотворил дьявол!..
Большинство народа на площади слушало отца Кондрата с фанатичным блеском в глазах, они кивали, соглашаясь с его словами, поддакивали. Он вещал о явных мутантах — людях и животных, которых распыляемый во времена эпидемий мутаген сильно изменил. Когда второй всадник скакал по земле, власти всех стран распорядились распылять с самолётов различные сомнительные вакцины. На прохождение клинических испытаний попросту не было времени, геморрагические лихорадки, смертность от которых достигала девяносто процентов, выкашивали целые города. А потом начали распылять агрессивный мутаген, и это была не диверсия, не злой умысел, а замешанная на отчаянии и панике новая стратегия. Предположительно, мутаген должен был что-то изменить в ДНК человека, сделав его защищённым от смертельных вирусов. Сработало это или нет, до сих пор было не ясно, но эпидемии отступили. Впрочем, радость выживших долго не продлилась, потому что у «новой стратегии» обнаружились страшные последствия — большинство людей и животных начало меняться, некоторые стали походить на чудовищ. Их изгоняли из поселений. В лесах и разрушенных городах они дичали, собирались в стаи, в них пробуждались звериные инстинкты.
Но были и не явные мутанты — те, кто почти не отличался от людей. Например, в Речном проживала девушка, чьи волосы имели голубоватый оттенок. Мужчина, у которого вырос шестой палец на руке — так, крошечный отросток без ногтя. Мальчишка с чуть заметными костяными наростами на ушах. Таких в поселении было десятка два и к ним относились хоть и с подозрением, но в целом терпимо. Герда считала, что неявных мутантов в Речном намного больше, просто они тщательно скрывали свои не бросающиеся в глаза «недостатки». Да что там, Герде и самой было, что утаивать, ведь раны на ней излечивались намного быстрее, чем у прочих людей. К примеру, она не сомневалась: пострадавшие сегодня утром ступни полностью заживут дня через два.
А бывали случаи, когда мутаген проявлял себя через много лет. Ещё полтора года назад в Речном проживали женщина по имени Алёна и её сынишка Ванюша. Пятилетний мальчонка в умственном развитии намного превосходил своих сверстников, настоящий вундеркинд, у Комитета на него имелись большие планы. Но потом случилось кое-что непредвиденное: ноги Вани начали деформироваться и уже через месяц превратились в копытца. Ко всему прочему ещё и рожки выросли. Это был явный перебор. Отец Кондрат потребовал изгнать мутанта и его мать. Комитет с ним согласился.
Герда отлично помнила, как Алёна и Ванюша шли с котомками прочь из поселения — понурые, со слезами на глазах. Помнила, как копытца цокали по мостовой. А фанатики во главе с отцом Кондратом выкрикивали вслед изгоям проклятья. Ходили слухи, что за болотом находилось большое поселение вполне цивилизованных мутантов, и Герда очень
