…полосы густого желтого, красного цвета и цвета индиго; деревья, которые…
И все вдруг исчезло.
Все исчезло.
_ НЕТ! — Донал бросился на Малфакса Кортиндо, но тому удалось ловко увернуться от его удара. — Дайте…
— Извините. — Кортиндо ещё раз ускользнул от выпада лейтенанта.
— Дайте…
Донал согнулся, тяжело дыша, словно только что закончил десятимильный кросс. Он прищурился, пот застил ему глаза. Донал вытер лицо рукой.
Что, во имя Владычицы Смерти, происходит?
— Вы заблудились, — усмехнулся Кортиндо, — в сновидениях художника.
— Но вы…
Тяжелые перчатки на руках у Кортиндо, по всей вероятности, защищали его от воздействия кости. Двигаясь с подчеркнутой неторопливостью — плавная медлительность его движений была обманчива, — Кортиндо уложил кость в платиновый футляр и захлопнул крышку. И мгновенно воздух в помещении стал проясняться.
Донал с трудом дошел до своего кресла и рухнул в него.
— О священный Аид! — Он поднес к губам чашку и сделал большой глоток чая. — Ух!
Чай уже остыл.
— Извините, лейтенант, вы должны были это испытать. — Малфакс Кортиндо вновь устанавливал коробку внутрь цилиндра. — Если бы вы не почувствовали все на собственном опыте, мои слова очень скоро затерялись бы среди прочих воспоминаний.
— У меня хорошая память. — Донал угрюмо взглянул на своего собеседника и поставил чашку. — Как же оно смогло?..
— А вы помните, сколько времени прошло в вашем видении?
— Простите? — Донал поправил часы на запястье и взглянул на циферблат. — Нет. Это… — часы показывали 22.63, — …невероятно.
Как только Малфакс Кортиндо захлопнул металлическую дверцу, цилиндр начал вращаться и опускаться вниз, Уходя в пол.
— Вы думаете, лейтенант? Конечно, невозможно.
Малфакс Кортиндо был прав, так как у Донала не было причин полагать, что его часы кто-то околдовал или с помощью какой-то сверхъестественной силы охладил чай в его чашке. Нет, существовало только одно объяснение.
Донал был погружен в видения кости примерно в течение трех часов.
Снова усевшись за свой стол из темно-синего стекла, Малфакс Кортиндо снял тяжелые защитные рукавицы.
— Я ведь мог выхватить кость у вас из рук, — заметил Донал. — И что бы тогда произошло?
— Мой дорогой лейтенант, с раннего детства я занимаюсь борьбой па-куа, достойным искусством, позволившим мне без труда увернуться от ваших, простите, несколько неловких выпадов.
— Вы же понимаете, что меня пытались изгнать… — Донал не закончил фразы.
Из рая…
— Я понимаю. И я все прекрасно предвидел. Если бы риск был большим, я бы пригласил охрану.
Создавалось впечатление, что Кортиндо ждет от Донала благодарности. Вместо этого Донал, садясь, распахнул куртку, как бы невзначай продемонстрировав кобуру с «магнусом».
— Может быть, вы все-таки объясните, что произошло?
— А… Возможно, мне стоит извиниться за демонстрацию…
— Возможно…
— …но она была проведена ради нашего общего блага, уверяю вас. Кость, к которой вы прикоснулись — всего лишь часть обычного материала, потребляемого реакторами.
Донал покачал головой. Он вдруг понял, что ему не следовало приходить сюда.
— Наши сотрудники преданы своей работе, — продолжал Малфакс Кортиндо, — и отличаются высочайшей квалификацией. Все партии костей проходят тщательную некроскопическую проверку. Если талантливый художник умер в нищете, это последний шанс обнаружить, что он вообще когда-то существовал в нашем мире.
Цилиндр опустился в пол, став его частью, и исчез.
— К чьей же кости я прикасался? — спросил Донал. — Кто был тот человек?
— Вы прикасались к локтевой кости Ямикса Холандсона — ответил Малфакс Кортиндо с приятной улыбкой, — произведения которого ныне продаются за астрономическую цену. Несколько его творений в настоящее время выставлены в Федеральном центре современного искусства в Фортиниуме.
— Ах, даже так!
— Наша технология очень точна, а сотрудники хорошо подготовлены.
— Как жаль, что ваш Соренсон…
— Холандсон.
— …Холандсон не стал знаменит при жизни.
— Как я уже говорил вам, — Малфакс Кортиндо одним пальцем потер свою седую эспаньолку, — это последний шанс художника.
— Я бы назвал его запредельным шансом, — возразил Донал, — если такое сочетание вообще возможно.
— Думаю, что нет, старина.
Донал взглянул на собеседника. За его элегантной наружностью явно скрывалось множество тайн, но, насколько они были связаны с заданием Донала, лейтенант не знал. Ему страшно захотелось как можно скорее убраться отсюда, но он усилием воли отогнал это желание.
— Какое отношение все, что вы мне здесь демонстрируете, имеет к преступлениям? — спросил он.
— Разве вам непонятно?
— Не знаю. Объясните, если можно, господин Кортиндо.
Дощечки на стене гласили, что он беседует с директором Кортиндо или доктором Кортиндо, или, как говорилось в Дипломе Доннерхеймского университета с герром доктором Директором Кортиндо.
— Если бы вы были коллекционером — богатым и влиятельным коллекционером, естественно, — разве вы не заплатили бы значительную сумму денег за обладание такими костями?
Донал не сводил глаз с Кортиндо.
— Возможно.
— Ну вот… И, возможно, если бы вы были по-настоящему фанатичным коллекционером, вы бы не стали дожидаться, пока судьба сама предоставит вам столь вожделенные останки великого художника.
— О черт!
— Кроме того, вообще нет никакой гарантии, что вы переживете объект своего желания. Ведь так, лейтенант? Никому из нас не дано знать, когда наступит наш срок.
Донал встал.
— Спасибо за чай. И за… просвещение.
— Ну что вы, лейтенант! — Малфакс Кортиндо тоже встал. — Мне было очень приятно принимать вас у себя.
Они обменялись рукопожатием.
— Надеюсь в скором времени увидеть вас снова здесь у себя, — добавил Кортиндо. — О… я имел в виду — в гостях, конечно. Не…
— Я вас понял.
* * *
Донал забрал свое пальто в комнате у секретарши. Черные перчатки из жидкого металла все ещё лежали в карманах. На мгновение в мозгу Донала мелькнула мысль надеть их, вернуться в кабинет Кортиндо и затолкать локтевую кость покойного художника директору в глотку.
Однако Доналу предстояла серьезная работа, и подобные выходки могли только затруднить её.
