— Мы готовимся к взлету, мисс Бриворт.
— Я очень быстро. Обещаю.
Конечно, он не выразил восторга по этому поводу, но шампанское принес. Я поблагодарила его улыбкой и обратилась к шотландцу, который опять закрыл глаза:
— Выпейте!
Он уставился на меня своими голубыми льдинками:
— Что?
Я протянула ему бокал:
— Это поможет.
— Вы о чем? — он поднял бровь.
— Это страх полета или только момента взлета?
Вместо ответа он сердито буркнул:
— Я не пью шампанского.
— А сейчас выпьете. Это, конечно, не виски, но оно снимет напряжение.
Он молчал, и я вздохнула:
— Господи, да не перестану я считать вас альфа-самцом только потому, что вы боитесь летать.
Тут он выхватил бокал из моих рук и выпил залпом. Вытирая губы, сумрачно произнес:
— Только взлет и посадка.
Видимо, ему нелегко далось это признание, поэтому я подавила улыбку:
— Неудивительно. Самолет — не драккар[7].
— Я шотландец. Не скандинав.
— Если вы пытаетесь убедить меня в том, что в ваших жилах не течет хоть капля скандинавской крови, то я вам не верю.
Бортпроводник подошел, чтобы забрать пустой бокал, но мой сосед его даже не заметил — он смотрел на меня так, как будто впервые увидел:
— Шведской.
— Что?
— Шведской крови. Мой прапрадед был шведом.
— Так я и знала! А вы еще спорили, когда я называла вас скандинавом. А я-то была в какой-то степени права, чисто технически.
— В еще большей степени вы вредная.
— Ну, здесь мне за вами не угнаться. Хотя сейчас я начинаю задумываться: возможно, тот противный парень, которого вы мне демонстрировали, на самом деле вел себя так из-за страха полета, а не потому, что он действительно противный?
— Противный парень? — он прищурился.
— Ну да. Вы вели себя со мной отвратительно с первой минуты нашей встречи.
— Позвольте не согласиться! Это вы с первой минуты нашей встречи лезли мне под руку. Как еще я должен был себя вести?
— Да вы меня практически сбили с ног у той стойки на выходе!
— Я вас не заметил.
— Серьезно?
— Вы метр вместе с каблуками. Серьезно.
— Мой рост метр шестьдесят. А с каблуками метр семьдесят.
Его взгляд снова прошелся по моему телу, задержавшись на ногах.
— По вам не скажешь.
Я нахмурилась:
— Вы намекаете, что у меня короткие ноги?
— Нет, на это намекает ваш рост.
— Для невысокого человека у меня как раз поразительно длинные ноги.
— Поразительно то, что вы любую тему можете превратить в спор. Это талант.
— Вы отвлекли меня. Я хотела сказать, что если на ваше поведение влиял страх полета, то и я была не в себе по причине нервного переутомления.
Если не ошибаюсь, при этих словах в его взгляде промелькнуло любопытство.
— Нервное переутомление?
— Тяжелая неделя выдалась, — кивнула я.
— Вдали от любимого?
— Вдали от… кого? — о чем это он?
— Ну, «солнышко» из телефона.
Я засмеялась:
— Это Харпер, моя лучшая подруга!
— Я удивлен, что у такой вредной особы есть лучшие подруги.
— Да меня все любят! Если бы вы сами не были взвинчены, вы бы тоже могли меня полюбить.
— Послушайте, я был зол не из-за страха полета. Я не был с вами знаком, не заметил, что ударил вас ноутбуком, но если бы вы не налетели на меня, как дикая кошка, я бы, возможно, извинился.
— Сомневаюсь. Вы невоспитанный. Скажите, как вы извинились за то, что оскорбили меня в «Олив энд Айви»? За то, что нагрубили у кофейного киоска? А?
Он рассмеялся, и этот хриплый сексуальный смех вызвал всплеск наслаждения внизу моего живота. Такая реакция моего тела на его смех ошеломила меня.
— Просто это было забавно. Вы так легко заводитесь.
Я фыркнула, пытаясь подавить в себе внезапно вспыхнувшее желание:
— Какой же вы все-таки извращенный, грубый тип, — я произнесла это более высокомерным тоном, чем планировала.
— А вы хорошенько подумайте, не пора ли вам хирургическим путем удалить большую шершавую занозу из вашей маленькой симпатичной попки.
— Прошу прощения, кажется, вы путаете меня с кем-то, кому есть какое-то дело до вашего мнения.
Он презрительно усмехнулся:
— Детка, я уже говорил, что не знаю тебя, но знаю, что для тебя ох как важно, что думают о тебе другие люди.
В ярости оттого, что он снова и снова сыплет мне соль на рану, но не желая показать этого, я начала с деловым видом хлопать себя по карманам пиджака, а потом взяла журнал из кармана переднего сидения.
— Что вы делаете?
Я обернулась и увидела его насупленное лицо:
— Ищу бумагу и ручку.
Он вопросительно приподнял бровь.
— Хотела записать ваш мудрый совет… А потом вы можете засунуть его себе в зад!
— И вы хотите, чтобы я и на это реагировал спокойно?
Моя улыбка была неприкрыто торжествующей:
— Да! Потому что самое страшное уже позади.
Он непонимающе нахмурился, а затем оглянулся вокруг…
Только теперь он осознал, что мы уже в воздухе. Еще не набрали нужную высоту, но взлетели несколько минут назад. Этот шотландец-викинг не замечал, что повышает голос, чтобы перекричать двигатели, потому что был полностью поглощен разговором со мной.
Он пораженно обернулся ко мне.
— Не за что! — не удержавшись, съязвила я.
Глава четвертая
Может, я и правда переутомилась на этой неделе, потому что пару секунд действительно ждала, что шотландец поблагодарит меня за то, что я отвлекла его в момент взлета.
Однако удивление на его лице быстро сменилось привычной хмурой гримасой:
— Надеюсь, вы не рассчитываете на благодарность?
Он сказал это таким ледяным тоном, что я поежилась. Только тут я осознала, что в процессе разговора, оказывается, непроизвольно придвинулась к нему, чтобы лучше слышать. Я поспешно отодвинулась и ответила ему в том же тоне:
