Андрей
Нервы. Нервы. Нервы. Не могу перестать волноваться, пока сестра ходит наверху, осматривая дом. Не знаю как себя вести, что говорить. Чувствую себя полным долбаёбом и это бесит, выводит из себя, зарождая внутри всё нарастающую ярость с лёгким привкусом паники. Я, чёрт возьми, не готов к тому, чтобы брать на себя ответсвенность за чужую жизнь, становиться для Кати заботливым родителем, воспитывать, терпеть подростковые выкрутасы. Начинает нервно потряхивать в предвкушении закидонов не закончившегося ещё переходного возраста.
Услышав позади Катины шаги, быстро беру себя в руки и оборачиваюсь, натягивая на рожу выражение невозмутимости. Она стоит на пороге, с некоторой опаской в глазах поглядывая в мою сторону. Не доверяет мне, побаивается, думаю даже ненавидит. От осознания этого факта становится тошно от самого себя. Бедный ребёнок прожил половину жизни в детдоме, без должной заботы, без внимания семьи. Этого всего не должно было произойти с ней. Она должна была быть со мной, расти в любви, в ласке, внимании. Тут же проклинаю себя за витавшие минуту назад в голове мысли о нежелании брать на себя ответственность. Чёртов ублюдок. Благодари бога, или хрен знает кого, за то что сестра вообще осталась жива.
Окидываю её внимательным взглядом. Она такая маленькая и хрупкая. Взор падает на стройные ножки, облачённые в джинсовые шорты, поднимается к осиной талии, переходит на небольшую аккуратную девичью грудь, следует дальше к ключицам и лебединой шее, по ней вверх к пухлым губам и останавливается на серо-голубых глазах, сердито на меня взирающих.
- Закончил осматривать? - грубо спрашивает сестра, прислонивших к дверному косяку, и скрестив руки на груди.
Оставляю вопрос без ответа, и указываю ей на место за столом, куда она послушно усаживается, пока я раскладываю по тарелкам жаркое.
- А где твоя семья? Они не будут с нами ужинать? - всё тем же сердитым голосом спрашивает Катя.
Хочу ответить ей, что единственный член моей семьи сейчас сидит напротив и испепеляет взглядом, но отвечаю только короткое:
- Холост.
- Кто тогда приготовил ужин? Ой, вот только не говори, что сам - ехидничает девчёнка, чем вызывает во мне волну воспоминаний о нашем с ней прошлом. Исключительно о хороших его моментах, когда мы с Катей были вдвоём, она маленькая и беззащитная сидела у меня на плечах и вот также ехидничала и смеялась. Эти картинки вызывают теплоту - давно забытое мной чувство, растекающееся где-то в груди и незаметно охватывающее всего меня целиком. Смотрю на неё, на её широко распахнутые глаза, на повзрослевшее, но всё же до боли знакомое родное лицо, и все страхи о неожиданно нахлынувшей ответственности испаряются, уступая место обсолютной радости от того, что она снова со мной, рядом, что могу видеть её, слышать, пусть даже она язвит, сердится, пусть ненавидит меня сейчас, я это исправлю со временем. Главное, что мы снова вместе и это кажется таким правильным, что другого исхода событий не могу себе даже представить.
- Нет, не сам - выхожу из своих размышлений, вспоминая о её вопросе. - Мария Ивановна приготовила.
- Что за Мария Ивановна? - непонимающе смотри на меня своими невинными глазами, вновь вызывая приступ умиления.
- Домработница. Приходит три раза в неделю, готовит и убирается. Хватит расспросов, нужно поесть - напоминаю сестре, пододвигая ближе тарелку.
Катя мнётся, судя по выражению лица, хочет ещё что-то съязвить, но чувство голода побеждает и она всё же берёт в руки вилку.
Ужин протекает в обсолютной тишине. Кажется что воздух вокруг нас наэлектризован, накалён до предела, настолько, что скоро ото всюду начнут сыпать искры взаимного напряжения. Катя немигающими взглядом смотрит куда-то сквозь пространство, сосредоточенно пережёвывая еду.
Через некоторое время поднимается из-за стола, и, буркнув себе под нос "Спасибо", разворачтивается, чтобы покинуть кухню, но я останавливаю, схватив за руку и развернув к себе. Сестра, не ожидавшая от меня такого порыва, с размаху утыкается в мою грудь. Она такая нежная и тёплая. внутри меня вспыхивает желание прижать её сильнее, уткнуться головой в волосы, вдохнуть её аромат, но я сдерживаю порыв, одновременно ощущая некое смятение от своих ощущений. Вроде бы вполне безобидное чувство, но что-то в нём кажется странным.
Сестра, тем временем, опомнившись вырывается из моих объятий.
- Катя, давай поговорим. - начинаю осторожно. Смотрю ей прямо в глаза, давая понять, что настроен серьёзно.
- Не о чем разговаривать. Всё что мне нужно знать, я уже прочла в твоей записке, которую ты тогда после себя оставил. Остальное я знать не желаю. Мне не интересно, почему ты ушёл, совершенно безразлично как ты жил все эти годы и уж тем более обсолютно наплевать, что ты хочешь сказать мне теперь. - выплёвывает на одном дыхании Катя, тяжело дыша после своего эмоционального монолога.
Дерьмо. Это будет сложно. Не хочу принуждать её ни к чему, пусть даже это просто разговор, сама мысль об этом больно бьёт по сердцу, поэтому отхожу на шаг, давая ей больше личного пространства. Девочке нужно время, она остынет, в конечном итоге я ей всё объясню, и она простит меня. Не может не простить. Сколько бы ни прошло лет с нашей последне встречи, мы всё такие же самые близкие друг другу люди. Не позволяю себе допустить мысли, что может быть иначе.
Разворачиваюсь обратно в сторону кухни, уходя бросаю через плечо:
- Ложись спать, Катя. Завтра рано вставать, у нас с тобой будет много дел.
- Каких ещё дел? - непонимающе смотрит сестра.
- Ну, во-первых тебе нужно купить новую одежду, ты же помнишь при каких обстоятельствах я забирал тебя из приюта. Во-вторых, и это саме главное, ваша директриса сказала, что ты до сих пор не подала документы в институт, так что я взял этот вопрос на себя, и сам выбрал для тебя универ. Самый лучший в нашем городе. Так что завтра едем туда подписывать договор. О поступлении не переживай, я уже уладил все вопросы, осталось только оформить бумаги.
- Какого чёрта? - бросает сестра снова заводясь с полоборота. Удивлённо смотрю на неё вскидывая брови.
- Что-то не припомню, чтобы раньше в твоём лексиконе были такие выражения.
- За одиннадцать лет вообще много чего интересного произошло - пожимает плечами Катя. - Удивляюсь, что ты меня саму то вдруг решил припомнить.
Молча выхожу из кухни. Не думаю, что она сейчас поверит словам, что не забывал о ней ни на секунду, все эти чёртовы одиннадцать лет.
Катя
Громко топая, поднимаюсь на второй этаж, с яростью захлопывая за собой дверь спальни. "Какого чёрта?" Ещё раз повторяю свой вопрос, только уже про себя. С какой стати этот высокомерный говнюк вмешивается в мою жизнь?! Какое он вообще имеет право решать за меня моё будущее?! Я сижу на краю кровати, и в бессильной злобе сжимаю в руках простыни. Меня начинает потряхивать от гнева и безысходности данной ситуации. С какой стати этот козёл спустя одиннадцать лет сваливается как снег на мою голову, буквально выдёргивая из среды, к которой я так долго и упорно пыталась привыкнуть? И вот, когда, кажется, наконец, у меня это получилось, появляется Андрей и ломает всё, что я с таким трудом строила, нагло возомнив, что может диктовать свои условия! Ну уж нет, ничего у него не выйдет. Я не позволю ему собой управлять. Он мне никто! Давно потерял право лезть в мою жизнь. И я уже не та Катя - маленькая милая малышка, везде бегающая за своим братом, буквально боготворящая его...
