надо мной. — Поцелуешь, может?
— Рома, я не понимаю…
— Я тоже многого не понимаю, — рявкнул, вдруг подталкивая меня к стене и прижимая к ней.
Пальцами подбородок сжал, запрокидывая голову, чтобы в лицо моё смотреть. Я волнение почувствовала. Пересохшие губы невольно облизала, из-за чего взгляд парня к ним прилип.
— Ни черта не понимаю, — уже прохрипел он, ещё ниже склоняясь.
А у меня всё в животе с десяток раз перевернулось. Мурашки будто взбесились, россыпью по коже разбежавшись. Замерла, ожидая, что искусанные губы парня прикоснутся к моим. Руки подрагивали, а колени подгибались. Рома дышал как-то прерывисто. Хрипло. Но щёлкнул замок. Рома отпрянул. Отскочил на другой угол лестничной клетки.
— Полина, это и есть мой сын. Вы в школе уже познакомились? — расплылся в улыбке Олег Леонидович.
А я только в ужасе смотрела на криво улыбающегося Рому. Боже. Не может этого быть.
Не обращай внимания на Рому. Он сейчас на всех рычит. У него мать недавно умерла.
Боже! Я взгляд полный ужаса и беспомощности перевела на счастливую маму и Олега Леонидовича. Как давно об этом знает Рома? Когда он узнал, чья я дочь? Вчера? Сегодня?
— Поля, что случилось? — мама заметила моё позеленевшее лицо.
Я только помотала головой и подальше от неё отступила.
— Поняла, видимо, что мой отец долго ждать не стал после смерти моей матери. Новую любовницу завёл.
— Закрой рот, щенок, — рявкнул громко Олег Леонидович.
— Я-то закрою. Но правды это не отменяет, — Рома с ненавистью обвёл взглядом каждого, особенно долго задержав его на отце.
— Давайте мы не будем ссориться, — нервно улыбнулась мама. — Поехали в ресторан, там поговорим. Остынем по дороге.
— Ссоры ссорами, а хорошо пожрать в дорогом ресторане всегда в радость, — на лице Ромы появилась брезгливость.
— Ромочка…
— Не смей меня так называть, подстилка, — прошипел парень.
И тут же Олег Леонидович размахнулся и дал оплеуху Роме. Такую сильную, что тот покачнулся. Я рот прикрыла и заплакала, увидев на лице парня красный след.
— Олег! Ты с ума сошёл? — мама шагнула вперёд, загораживая собой Рому, когда увидела, что Олег Николаевич снова руку для удара занёс.
— Отойди, Света! Мало я порол этого щенка! Распоясался, — мужчина вперёд рвался, явно желая ещё пару раз ударить Рому.
А у меня от ужаса колени подкосились. Я к стенке привалилась, рукой рот прикрыв и беззвучно рыдая.
— Чертаков! — вскрикнула мама, ладошками ударяя в грудь мужчины. — Ты из ума выжил? Он ещё ребёнок! Болезненно переживающий потерю матери! Прекрати немедленно!
Этот крик отразился от стен подъезда. Мужчина моргнул. Руки в кулаки сжал и тут же разжал. Перевёл взгляд с лица мой мамы на Рому и обратно на женщину. Выдохнул, прикрыв глаза.
— Извинись перед Светланой, Роман, — прохрипел мужчина.
— Пошёл ты в задницу, — Рома тряхнул головой, пальцами провёл по нижней губе, которую разбил ему Олег Леонидович.
— Не стоит, — одновременно с ним возразила мама.
— Я не позволю тебе, щенок, оскорблять мою женщину, — снова начал заводиться мужчина, порываясь шагнуть вперёд.
— Значит так, Чертаков, — строго прикрикнула мама, тесня Олега Леонидовича к двери, — либо ты сейчас успокаиваешься и мы едем в ресторан, либо ты уходишь и больше не возвращаешься.
После этих слов мужчина остыл. Выдохнул. Кивнул. И молча стал спускаться по лестнице. А я метнулась к Роме. Застыла перед ним, дрожащую руку подняла и по красной щеке парня провела самыми кончиками. Он дёрнулся и головой мотнул.
— Больно? Прости меня… Прости, — зашептала заполошно, продолжая плакать, будто вся боль от этого парня мне передалась.
— Чего рыдаешь? — голос парня был грубым и совсем не вязался с потерянным взглядом.
И пальцами, что, дрогнув, быстро провели по моей щеке. Рома руку быстро убрал, за спину спрятал.
Я не нашла что ответить, только быстро стёрла слёзы.
— Нужно что-то холодное приложить. Лёд. И тут кровь, — я пальцами провела по его губы.
— Что ты творишь? — рыкнул зло, перехватив мою ладошку.
— Кровь нужно стереть, — тихо ответила, снова начиная плакать, смотря на его красную щёку.
— Не нужна мне твоя жалость, — процедил сквозь зубы. — Прекрати рыдать.
— Рома, я лёд принесла, — мама вышла из квартиры с полотенцем в руках. — Приложи.
Парень даже бровью не повёл. Только презрительный взгляд на маму кинул исподлобья. Я молча забрала у родительницы кусок мяса, завёрнутый в полотенце, и шагнула к Роме.
— Я пойду с Олегом поговорю, — тихо сказала мама. — Будем вас ждать.
Протянула руку и с осторожностью приложила к щеке Ромы.
— Хватить, — парень схватил меня за плечи и встряхнул. — Засунь свою жалость… — запнулся, наткнувшись на мой взгляд, — куда подальше.
— Я не жалею тебя, — голос, вопреки словам плаксивый. — Нужно приложить лёд, чтобы синяка не было.
— Без сопливых нытиков знаю, — Рома вырвал из моих рук замороженное мясо в полотенце. — Беги, догоняй счастливую семейку.
— Ром… Не нужно так, — я покачала головой.
— А как нужно? А? Как? — навис надо мной, с силой сжимая челюсти и тяжело дыша. — Играть с вами счастливую семейку? Радоваться новой мамочке и сестричке? Так нужно, Полина? Да?
— Нет, — я замотала головой, глотая слёзы.
— Пошли вы к чёрту, — парень швырнул полотенце на пол подъезда и сбежал по ступеням.
Я услышала, как хлопнула дверь подъезда. Присела на корточки, подняла полотенце и отлетевшее к стене мясо. Занесла в квартиру. Чуть помедлив, взяла телефон, подаренный Олегом Леонидовичем. Стёрла все данные. Положила в коробку, которую не выбросила, и спустилась вниз.
Олег Леонидович стоял возле машины и что-то зло говорил Роме. Парень молчал, засунув руки в карманы джинсов и с непроницаемым лицом слушая его. Мужчина взлохматил волосы Ромы и хлопнул по плечу. Подтолкнул в сторону машины, где сидела моя мама.
— Олег Леонидович, я не могу принять ваш подарок.
— Что? Почему, Полечка.
— Не могу, — пожала плечами и протянула ему коробку. — Это слишком дорого.
— Полина, какие глупости. Мы почти семья.
— А вы всех членов семьи бьёте? — тихо спросила я. — Я тоже щенок, верно, я поняла?
— Полина, — мужчина задохнулся от
