Змея сгинула.
– Так уж и не боишься! – И после паузы: – Нет так нет. Считай, победила. К счастью, ты не одна на этом свете. В одиночестве не останусь.
Шаги стали удаляться, а потом стихли. Снова воцарилась тишина.
«И это все?» – растерянно подумала Лиза, понимая: тут что-то не так.
Бес на то и бес, чтобы морочить! Но как поступить? Может, попытаться проснуться? Ведь она все еще спит. Лиза принялась щипать себя, но ничего не происходило. Наверное, из сна ее мог вырвать звонок будильника или телефона. Или кто-то должен был разбудить, сама она пробудиться не могла.
«А если я уже никогда не проснусь?!»
Снова захотелось снять повязку: не видя ничего, Лиза чувствовала себя беспомощной, немощной, уязвимой. Нет, нельзя делать этого и открывать глаза! Бес рядом, притаился, только этого и ждет.
Прошло какое-то время, и Лиза почувствовала запах гари и тихое потрескивание. Пожар! Она по сто раз проверяла, выключила ли утюг, плиту, чайник, боялась возгорания проводки – и вот это случилось!
Пожар разгорался быстро. Запах дыма становился все более удушливым, в комнате было жарко, пламя подбиралось ближе.
«Я сгорю заживо! Надо встать, потушить огонь! Господи, как больно!»
Пламя острым языком лизало ступни, лодыжки, поднимаясь все выше. Лиза задыхалась и кашляла, слезы текли по щекам. С каждым вздохом жар забирался глубже в горло, скоро она совсем не сможет дышать!
Лиза хрипло закричала, вцепившись в повязку, которая стала обжигающе-горячей. Сейчас вспыхнут волосы и одежда, кожа обуглится, огонь выжжет легкие изнутри, и она умрет!
– Твой дом горит! – кричал разум, и ей хотелось повиноваться его голосу. – Бесы, сны – это глупости, ты слишком долго работала в шарлатанском журнале, вот и поверила. Сними повязку, спаси свой дом и себя саму!
Голова кружилась, боль становилась нестерпимой.
Лиза сжала челюсти и упрямо мотнула головой.
«Это не настоящий пожар. Он мне лишь снится. Я переживу эту ночь и…»
Додумать она не сумела. Сознание покинуло девушку: Лиза выключилась, как перегоревшая лампочка.
Телефон звонил и звонил.
Лиза сделала глубокий вдох и открыла глаза. Обнаружив себя сидящей в кресле перед компьютером, она все вспомнила и бешено огляделась. Комната выглядела обычно, никаких следов пожара. Часы на мониторе показывали десять утра: неудивительно, что главный редактор пытается дозвониться!
«Было это? Или мне лишь приснилось? Бес сна вправду приходил?»
Лиза протянула руку и взяла шарф, что лежал на столе. Она не могла припомнить, как принесла его сюда.
От шарфа исходил едва уловимый запах гари.
Белый шум
– От остановки – пять минут, район зеленый и тихий, соседи спокойные. Сантехника, газовая плита, холодильник – все исправное, мебель есть, посуда тоже. Заезжай и живи, – бодро стрекотала сотрудница агентства «Уютный уголок», предлагая Галине снять квартиру на улице Дробышева.
Кто был этот Дробышев, Галя понятия не имела, но, по всей видимости, не такой уж выдающийся гражданин, если его именем назвали крошечную кривую улочку на окраине города.
Квартира находилась в двухэтажном кирпичном доме послевоенной постройки. Из удобств имелись туалет и раковина с холодной водой, а вот горячей воды и душа не было. Проблему с мытьем каждый жилец волен был решать по-своему: хочешь – устанавливай душевую кабину и подключай бойлер, хочешь – в баню ходи по субботам, а хочешь – с тазиком упражняйся.
Мебель в квартире была древняя: недостаточно старая для антиквариата и музея, но вполне созревшая для свалки. Посуда примерно такая же. Одно правда: до остановки близко, сел на автобус – и минут через двадцать на работе. Отрабатываешь зарплату, которой только и хватит, что на эту однокомнатную конуру с кухней, где двоим тесно.
Однако Галя была оптимисткой. Осмотревшись, она бодро сказала себе, что и в таких местах люди живут. Все выходные драила квартирку: окна, полы, светильники, мебель в комнате, кухонные шкафы, крошку-холодильник и плиту. Подклеила отстающие от стены обои, убрала на антресоли старые кастрюли, треснутые тарелки, чашки с отбитыми ручками и выцветшие шторы, больше похожие на половые тряпки (выбрасывать из квартиры ничего не разрешалось). Расставила на полках свою посуду, книги, милые сердцу сувениры и фотографии, повесила занавески, кухонные прихватки и полотенца. Квартира стала выглядеть обжитой и уютной.
– Бедненько, но чистенько, – вслух прокомментировала Галина и посмотрела на старинный черно-белый снимок в рамке со стеклом, который сняла со стены и убрала на дальнюю полку шкафа. – Надеюсь, вы не сердитесь.
Женщина, причесанная по моде сороковых годов, с поджатыми губами, темными, как чернослив, глазами и острым носом, смотрела строго, даже сурово. Это, видимо, и была прежняя хозяйка квартиры. Наследники (какие-то дальние родственники) после ее смерти решили не продавать, а сдавать доставшееся им жилье.
– Зато не в общаге, все свое, – сказала по телефону лучшая подруга Настя. – На следующей неделе приду, отметим новоселье.
– Вот не жилось тебе дома, ютишься в коробке, – вздохнула мама.
Дома – это в деревне, почти в ста километрах от города. Мама надеялась, что после окончания финансово-экономического института дочь вернется в родные пенаты, выйдет замуж за Петю Прохорова, который давно по ней сохнет, детей родит. Все как у людей. И работу можно найти – на почте, например. Там и вакансия есть.
Но Галя готова была жить где угодно, лишь бы не в медленно умирающей Осиповке, да еще и рядом с Прохоровым, который двух слов не мог связать без мата.
К новому жилищу Галина привыкла быстро. Она вообще всегда умела жить в предлагаемых обстоятельствах и не жаловаться. Приноровилась готовить на малюсенькой кухне, не обращала внимания на грозный рык холодильника, находила вполне удобным раскладывающийся диван и мыла по вечерам голову над раковиной, вскипятив чайник.
– Жить можно, – вынесла вердикт Настя, которая пришла в субботу вечером с вином и тортом, чтобы отметить новоселье.
Говорила она чуть снисходительно, с видом и интонацией королевы, забежавшей на минутку в босяцкую лачугу: Насте повезло родиться в городе, так что мыкаться по съемным квартирам необходимости не было.
К тому же зимой у нее планировалась свадьба с симпатичным (хотя, на Галин взгляд, чересчур слащавым), прекрасно образованным и, как считала Настя, перспективным парнем с хорошим будущим. Родители обещали подарить молодоженам квартиру.
Да, Насте везло во всем, но Галя не завидовала. Хотя, конечно, тоже хотела и жениха, и собственное жилье, и прочие блага.
«Ничего, все впереди», – успокоила она себя, запирая за подругой дверь.
Но вот именно сегодня впереди не ждало ничего хорошего: началась гроза, а потом отключили электричество. Ни почитать, ни в Интернете посидеть: телефон, как назло, разрядился.
