фотографии соседки, и она была первой женщиной, которую он увидел голой.
Доктора зашли в тупик с постановкой диагноза. Один психиатр писал 15 апреля 1956 года:
«Мальчик не производит впечатления психически больного. На беседах ведет себя застенчиво, сидит в закрытой позе, о своих проблемах рассказывает, сильно стесняясь. Ему сложно вступать в коммуникацию с врачом, хотя в ходе разговора он немного открывается. Нормально ориентирован во всех областях жизни; темп речи и мыслительных процессов, а также психомоторная активность в пределах нормы.
Мыслительные процессы логические и связные. Может уклоняться от ответов на вопросы в результате крайней застенчивости, проявляет излишнюю многословность, пытаясь рассказывать о себе. На настоящий момент пребывает в подавленном состоянии, испытывает скованность. Аффект соответствует содержанию мыслей. Нет признаков суицидальных наклонностей или тяги к насилию и убийству. Считает, что иногда ему трудно держать себя в руках, но никогда раньше это не приводило к неприятностям, за исключением последнего случая, который он, по его словам, не может точно вспомнить – ему просто сказали, что у девушки сломан нос.
Галлюцинации или бред не отмечаются. Наличие страхов отрицает, за исключением страха за свое будущее, говорит, что испытывает чувство вины за то, что попал в неприятности, но за фотографии себя виноватым не ощущает… Интеллект функционирует нормально в пределах уровня образования. Самооценка под вопросом; считает, что с ним что-то не в порядке, и надеется, что здесь это выяснят и вылечат его…»
Предварительный диагноз, поставленный Джерри, звучал так: «Подростковая реакция адаптации с сексуальным отклонением – фетишизмом».
Джерри не стали запирать в психиатрическом госпитале. Днем он посещал старшую школу Северного Салема; среди учеников он выделялся разве что своими габаритами и прыщами, от которых никак не мог избавиться.
Он был умен, даже одарен в сфере математики и физики, однако никто его не запомнил – ни учителя, ни ученики. Много лет спустя один из адвокатов его защиты с изумлением осознает, что они с Джерри одновременно учились в старшей школе Северного Салема, но ничего не вспомнит о нем – как и все остальные.
Когда имя Джерома Брудоса печально прославится на всю страну, учителя и одноклассники попытаются его припомнить. И не смогут. Он закончил школу, не оставив по себе никакого следа. То, что после уроков он возвращается в госпиталь, хранилось в секрете. Всем в школе было известно, что он никогда не участвует в футбольных и баскетбольных матчах и не показывается на танцах, где играют «Ботинки из голубой замши» и «Отель разбитых сердец» Элвиса Пресли.
Он принадлежал к другому миру.
Фантазии Джерри Брудоса, какими бы черными и жуткими они ни были, оставались у него в голове. Когда он смотрел на хорошеньких одноклассниц, на их одежду и особенно на их чудесные туфли, то делал это втайне.
Врачи в госпитале много беседовали с Джерри. Его уточненным диагнозом было «пограничная шизофреническая реакция» – расхожая формулировка для того времени.
Джерри провел в госпитале восемь или девять месяцев. Генри и Эйлин Брудос настаивали на том, чтобы его не выписывали, пока он полностью не вылечится.
Однако не прошло и года, как он все-таки вернулся на семейную ферму в Далласе. Никто по нему там не скучал. Эйлин работала на хлопчатобумажном комбинате, а Генри на ферме и в городе. Ларри прекрасно справлялся в колледже. Джерри был в семье единственной проблемой.
В конце концов доктора в центральном госпитале Орегона решили, что Джерри в целом нормален. Да, немного незрел, слишком застенчив и склонен болтать попусту, но опасности он не представляет. При выписке из госпиталя ему посоветовали «повзрослеть».
В Корваллисе Джерри вернулся в старшую школу. Вместе с ним выпускалось 202 человека. Он записался на курсы звукооператоров и рабочих сцены. Была доля иронии в том, что юноша, не умеющий общаться, выбрал курсы, напрямую связанные с коммуникацией – с обращением к другим людям по радио или со сцены. То, чего он не мог делать непосредственно, при личном общении, Джерри пытался получить кружным путем. Его целью было выучиться на звукооператора, чтобы работать на радио- или телестанции.
Он отлично разбирался в электронике; некоторые даже считали его «блестящим специалистом», но сразу за этим добавляли «только очень ленивым». Не хуже он управлялся и с электрикой, а еще был неплохим механиком.
Джерри Брудос окончил школу 142-м в рейтинге из 202 человек со средней оценкой 3,1 балла. Он недолго проучился в Университете Орегон, потом в Технической школе Салема, попробовал свои силы еще в двух колледжах.
9 марта 1959 года Джерри был призван в армию и отправлен в форт Орд, Калифорния, а оттуда в форт Гордон, Джорджия. Он служил в корпусе связи в звании рядового. С его увлечением радиотехникой и электроникой армия могла стать для Джерри идеальным выбором.
Однако наваждение не оставляло его.
Он уверился в мысли, что какая-то кореянка ночью проникла в казарму, забралась к нему в койку и пыталась соблазнить.
– Я ее не хотел и стал отталкивать, а потом сильно избил.
Вымышленная девушка возвращалась еще не раз, и Джерри удивлялся, почему никто из сослуживцев не поддразнивает его на этот счет. В конце концов он пришел к выводу, что девушка нереальна – она являлась ему во сне. Никто ведь не жаловался на шум, который неизбежно должен был возникнуть, когда он ее бил. И никто не видел, как она по ночам ласкает и дразнит его.
Джерри волновался, что может в порыве гнева убить девушку. Он пошел к армейскому капеллану, а тот направил его к доктору Барри, психиатру. Доктор Барри установил, что Джерри непригоден к военной службе из-за его странных наваждений, и рекомендовал демобилизацию по статье AR635–208. 15 октября 1959 года Джерри уволили из армии; он был сильно разочарован и не понимал, почему наказан за такую мелочь.
И вот двадцатилетний Джерри Брудос вернулся в Корваллис, штат Орегон, и поселился у родителей в доме с двумя спальнями. Ему позволили занять вторую спальню; однако вскоре из колледжа приехал Ларри. Как обычно, ему было отдано предпочтение – Джерри пришлось уступить комнату брату, а самому переселиться в сарай на участке. Он заклеил там все окна, чтобы никто не мог подсматривать за ним и «потому что не хотел много света».
Старая злость на мать вернулась снова. Ларри досталась хорошая комната, а ему сарай.
Генри Брудос с Ларри советовали Джерри больше не пытаться добиться расположения матери.
– Она никогда не общалась с тобой хорошо и уже не будет.
Кажется, они сочувствовали
