Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
На самом деле в этом не было ничего необычного – они приехали, пообедали и сыграли еще один матч против очередной американской студенческой команды. Конечно, я приукрасил историю хвалебными комментариями в адрес соперников сборной СССР, для которой эта тринадцатиматчевая серия была этапом подготовки к московской Олимпиаде-1980. Однако львиная доля заметки была посвящена событиям вечернего приема, из которых особенно выделялся тост самого маленького игрока российской команды – Станислава Еремина.
– За всю поездку мне нигде не было так хорошо, как здесь, – обратился он к жителям Ист-Лэнсина. – Трудно подобрать подходящие слова, но кажется, что сегодня я действительно ближе узнал американцев и подружился с ними.
Моя статья вышла на следующий день под заголовком «Вечеринка после игры как урок примирения». Ее напечатали на первой странице на самом верху. Это была моя первая передовица.
В тот день я окончательно и бесповоротно влюбился в журналистику.
* * *
Я стоял у раздевалки на арене в Хельсинки и краем глаза следил за очередным Виктором, продолжая нескладную беседу с Сергеем Федоровым и Владимиром Константиновым. Мой новый знакомый и переводчик говорил по-русски очень здорово, как и по-английски. Я был безмерно счастлив, что встретил его. Он представил меня, и я поздравил хоккеистов с отличной игрой.
Они пожали плечами. Для них это была очередная, ничего не значащая игра против еще одного заведомо слабого соперника в начале нового мучительного сезона, который будет длиться еще одиннадцать месяцев. Они всего лишь выполняли свою задачу в системе, где лучше было не проигрывать.
Я показал игрокам то, ради чего и хотел взять у них интервью, – список игроков, которых «Детройт» выбрал на драфте полтора месяца назад. Они говорили только по-русски, но я не сомневался, что их знания английского алфавита хватит на то, чтобы узнать собственные имена. Я повернулся к Сергею и указал на его имя – «Ред Уингз» выбрали его в четвертом раунде.
Как он отреагировал? Никак. Стоял с каменным лицом. Даже если его это хоть как-то заинтересовало или обрадовало, по холодным голубым глазам этого было не понять. Как я потом узнал, он вообще не подозревал, что его выбрала команда НХЛ из Детройта.
Затем я повернулся к Владимиру и указал на его имя – он был одиннадцатым в списке из двенадцати человек. Константинов с трудом сдерживал восторг, как маленький мальчик, обнаруживший под новогодней елкой глянцевый красный велосипед. Его зеленые глаза искрились от счастья, он прямо-таки светился. Повернулся и поймал мой взгляд, будто пытаясь убедиться, что его не разыгрывают. Очевидно, он впервые узнал, что и его хотят видеть в НХЛ.
Я сказал, что привез им еще кое-что из Детройта, и открыл свою кожаную сумку. Оттуда достал и вручил всем, включая переводчика, по значку «Ред Уингз» и своей визитке. Я сказал, что прекрасно понимаю: сейчас не самое подходящее время для интервью, но мне хотелось бы взять его в ближайшее время. Я пообещал поработать над своим русским, чтобы мы смогли нормально поговорить. Помимо этого раздал им визитки представителей «Детройта», включая Джима Лайтса и генерального менеджера клуба Джимми Дэвеллано. Наконец, достал последние подарки – два медиагида «Ред Уингз», из которых торчали тайные послания.
Вручив ребятам буклеты, я поинтересовался на прощанье, есть ли у них какие-нибудь вопросы. Пока говорил переводчик, я чуть было не запаниковал – Сергей держал буклет перед собой и бегло пролистывал страницы. Вскоре он добрался до спрятанного конверта. Однако, и на сей раз не проявив эмоций, он закрыл медиагид и спокойно убрал его за спину. С таким человеком в покер лучше не играть. Владимир же не взглянул на свой буклет, пока мы там стояли, так и держал его перед собой двумя руками.
Слева от нас то и дело выглядывал Виктор. Я понимал, что пора идти – и чем скорее, тем лучше. Посмотрел на трех своих собеседников, пожал им руки и сказал на ломаном русском:
– Большое спасибо. Рад был с вами познакомиться. Удачи. До свидания.
После чего выразил надежду, что скоро мы с ними увидимся.
Они быстро развернулись и ушли, не оборачиваясь.
Часы показывали почти десять часов вечера, и в Хельсинки бурлила жизнь. На улице по-прежнему было светло. А я шел все быстрее и быстрее, стараясь убраться подальше от арены. Я не знал, куда пойти, но был уверен, что сразу идти в гостиницу не стоит. Я дико устал от двухдневного путешествия, но был слишком возбужден и совсем не хотел спать. К тому же беспокоился, что за мной могут следить. Что, если Виктор подошел к игрокам и потребовал показать ему мои подарки? Вдруг он нашел мои письма? Что будет с игроками? Придут ли потом за мной?..
Я успокаивал себя тем, что насмотрелся шпионских триллеров и начитался книжек американских журналистов, которые писали о том, как за ними постоянно ходили тенью, а сами они то и дело влипали в неприятности. Но тут все было иначе. Я сам был виноват во всем.
Меня охватила внезапная тревога. Я сомневался в принятых решениях и вообще в целесообразности своего приезда в Хельсинки. Я шел и постоянно оборачивался, чтобы проверить, не следят ли за мной.
В час ночи на улице были скорее сумерки, чем ночь. Я бесцельно слонялся уже почти три часа. Адреналин, от которого мое сердце вырывалось из груди, перестал поступать в кровь. Внезапно почувствовав навалившуюся усталость, я сел в такси и быстро доехал до гостиницы.
Паранойя и не думала отступать. Я открыл дверь и медленно зашел в номер, ни на секунду не теряя бдительности на случай, если меня там кто-то ждет.
Там никого не было.
Я расслабился и подошел к телефону. В уме быстро прикинул, что дома сейчас половина восьмого вечера. Набрал номер, и после двух гудков Джим Лайтс поднял трубку. Я сообщил ему, что вышел на контакт с игроками и без особых проблем передал им информацию. Теперь оба хоккеиста были в курсе, что их хотят как можно скорее видеть в Детройте.
– Отличные новости, – сказал Лайтс. – Мне не терпится сообщить об этом мистеру Иличу. Ты даже не представляешь, как мы рады, что тебе удалось запустить весь этот процесс. Спасибо огромное.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
